Елена Арсеньева - Княгиня Ничего-Не-Знаю (Княгиня Вера-Вики Оболенская)

— А мы, — перебила Вики, — мы ходили в цирк! Это так забавно!

У нее был до того веселый голос, что Галлуа стало страшно…

Между тем круг опасности сужался. На другой день чудом ускользнул от ареста Максим Блок-Маскар: его консьержка направила гестаповцев в другую квартиру, а сама предупредила Максима, который успел бежать. С тех пор он находился на нелегальном положении.

Николай Оболенский видел, что Вики после его возвращения замкнулась в себе, все время молчит. Почему-то он думал, что тут дело в каком-то мужчине, который овладел сердцем его жены. Кто это? Кто?!. Николай изводился от ревности, но докопаться до истинной причины ее тревоги не мог, хотя знал о цепочке арестов, о свалившихся на О.СМ. бедах. Но Вики не заводила с ним разговора об этом, и он тоже молчал. А вдруг ей ничего не известно? Пусть подольше не знает о беде!

Вики молчала по той же причине. Но ей так хотелось пожаловаться Ники, сказать, что ей страшно, страшно… Эти два человека, любившие друг друга, рвавшиеся друг к другу, отдалялись день за днем. Из соображений конспирации они жили на разных квартирах, однако вместе ходили обедать в какой-нибудь ресторанчик… они боялись друг друга, вернее, друг за друга, но не могли найти слов, которые поставили бы все на свои места, которые вернули бы доверие! Не могли найти слов для выражения своей любви…

Им так и не суждено было эти слова отыскать.

Самое поразительное, что руководство О.СМ. не предпринимало почти ничего для спасения собственных жизней. Конечно, все до глубины души презирали фашистов. Однако даже презираемого врага нельзя недооценивать, а они грешили именно этим. Вики жила по-прежнему на рю Кассет, полковник Туни — в своей квартире, остальные члены О.СМ. тоже пребывали по домам, убежденные, что Ролан Фаржон никого не выдаст…

Он бы и не выдал, наверное. Может быть, даже выдержал бы «баню» фон Мерода. Однако гестаповцы устроили несколько хитрых провокаций, используя уже известную им информацию, и Ролан, который, при всей своей отваге и браваде, был человеком не слишком-то хитрым и душевно стойким, оказался ошеломлен тем, как много известно гестаповцам об О.С.М. Он попытался выиграть время, подтверждая то, от чего, как считал, не мог отпереться, что было доказано… Как говорится, его взяли на пушку, и его преступное простодушие и несообразительность стоили жизни и свободы очень многим членам О.С.М.

Вскоре арестовали еще одного подпольщика, у которого нашли записную книжку с адресами многих резистантов из О.С.М., и в их числе адрес Софьи Носович, Софки. Впрочем, об этой страшной находке пока еще никто не знал.

В тот вечер Кирилл Макинский ужинал у Оболенских. Он заметил, что Вики очень молчалива.

«Опять Ники что-то выкинул?» — сердито подумал он, вспомнив прежние проказы приятеля.

Не зная, как выразить сочувствие хозяйке, Кирилл пошел вслед за ней на кухню — помогать вытирать посуду.

Передавая ему полотенце, Вики шепнула:

— Знаешь, дело дрянь, кругом всех арестовывают.

— Что ты собираешься делать? — спросил Кирилл.

Она посмотрела ему прямо в глаза взглядом, который он никогда не мог забыть, а потом прижала палец к губам, заслышав шаги мужа за дверью.

Кирилла бесила эта ее почти материнская забота о Ники, о его душевном покое! В другое время он не сдержался бы и открыл великовозрастному «дитятке» глаза на опасность, которой подвергается его такая вроде бы беззаботная, такая прелестная жена. Однако сейчас ему вдруг стало так жалко Вики, захотелось ее повеселить! Веселые истории у него всегда были наготове, но особую пикантность нынешней придавало то, что это был не анекдот, а истинная правда.

Не далее как вчера в «Монте-Кристо» явились двое в генеральской форме вермахта и потребовали отдельный кабинет. Макинский принес заказанное шампанское и только собрался уходить, как получил приказ закрыть дверь и остаться. Что и говорить, Кириллу стало не по себе…

Когда бокалы были наполнены, офицеры встали и провозгласили на безукоризненном английском языке (а ведь до того немецкий их тоже был безукоризненным!):

— Long live the King! Да здравствует король!

Затем они откланялись и удалились.

Было ли это сигналом английской разведки, что им известна деятельность Макинского? Предупреждением? Знаком одобрения? Так оно и осталось загадкой! Во всяком случае, эта история немало повеселила Оболенских, и они расстались с Макинским, уповая на милость Божию.

Увы…

На следующий день — это было 17 декабря 1943 года — Николай зашел за Вики на рю Кассет, чтобы вместе пойти пообедать. Ее не было дома. Он вспомнил, что Вики собиралась в редакцию журнала «Жарден-де-Мод», где работала Софка, и позвонил туда.