Уинстон Грэхем - Корделия

Брук волновался гораздо больше нее, хотя уже во второй раз проходил через свадебную церемонию. Любопытно, что Корделия совсем не думала о его покойной жене: она не была знакома с Маргарет, даже не видела фотографии; у нее ни разу не возникло подобия ревности или желания узнать о ней побольше. Маргарет принадлежала к прошлому Брука, и незачем было вызывать ее из небытия.

После завтрака мистер Слейни-Смит тоненьким, чистым тенорком спел "Скажи мне, Мери, как тебя добиться", а вслед за ним мужской квартет с одинаковыми напомаженными коками и сверкающими манишками затянул "Твой зов, Гармония" и "Славный Аполлон" – молодые в это время переодевались наверху.

После прощания со своей семьей Корделия замешкалась у двери и окинула быстрым взглядом гостей – они сгрудились все вместе и ласково улыбались ей; самые молодые готовились бросать рис. Она подумала: "Это на самом деле происходит со мной". Ей бросилось в глаза выражение боли и сомнения на лице отца, когда он захлопнул дверцу кареты, а она откинула вуаль и дотронулась до его руки, словно в последний раз в жизни. Кругом кричали и смеялись. Карета тронулась.

"Я – миссис Брук Фергюсон. Мой дом – Гроув-Холл. Мастерская, кухня, маленькая гостиная, фортепьяно – я буду приезжать к вам в гости, как посторонняя. Прощайте, знакомый распорядок дня, безобидные шутки, домашние запахи и часы – привычные с детства бой и тиканье. Кресло-качалка, чайник со свистком…"

– Уф! – услышала она голос Брука. – Как я рад, что все позади. А ты, дорогая? Я прямо вспотел в церкви, а в столовой было свежо – надеюсь, я не подхватил простуду? Во сколько, папа сказал, мы прибудем в Блэкпул?

– В четверть четвертого, – ответила Корделия. – Как ты считаешь, в поезде будет много народу?

– Только не в первом классе.

Она стала смотреть в окно. Они проехали мимо массивного черного здания госпиталя. А вот каменный фонтан с питьевой водой – на парапете сидели трое нищих. Ломовые лошади тащили тяжелые груженые подводы. Все чаще попадались носилки, тачки, старушки в черных бархатных салопах и черных капорах, босые сорванцы в лохмотьях. Корделия повернулась к мужу – он сидел в тяжелом плаще и шикарной шелковой шляпе, отбрасывавшей тень на его нервное, тонкое лицо.

"Мы совсем чужие, – думала она. – Несколько вежливых слов, касанье рук, смущенный поцелуй… Тонкие ниточки взаимопонимания.

Сейчас не время сомневаться или питать сентиментальные чувства к оставшемуся позади. Этот человек имеет право на мое внимание и привязанность. Он много сделал для меня – уже одним своим предложением. Как можно требовать искренних чувств, когда кругом родственники? Весь день я ничего не чувствовала, как деревяшка. Теперь все будет иначе."

– О чем ты думаешь? – спросила она.

– О том, как жалко, что сейчас октябрь и рано темнеет.

– Разве это имеет значение?

– Нет. Наверное, нет.

Одна рука Брука покоилась на колене. Корделия накрыла ее своей ладошкой. Бледное лицо мужа озарилось радостью.

– Корделия, – сказал он. – Наконец-то мы отделались от этих несносных людей. Ненавижу, когда все вокруг глазеют и пытаются угадать, что вы чувствуете. Такое облегчение – остаться с тобой наедине. Ты мне очень нравишься, Корделия. Надеюсь, у нас все будет хорошо. Я стану делать тебе подарки, чтобы ты была счастлива.

– Мне ничего не нужно, Брук. Я и так счастлива.

Было еще светло, когда они прибыли в Блэкпул и отправились в отель. Дул сильный западный ветер. Курортный сезон закончился, и в отеле было не так уж много отдыхающих. По предложению Корделии они сразу же снова вышли на улицу, чтобы захватить побольше светлого времени, и прошлись вдоль набережной, иногда останавливаясь присесть на один из тех огромных валунов, с которых был отличный вид на море. Возвращались они через центр городка, где несколько отдыхающих развлекались возле вульгарных машин для подсматривания.

Кое-какие магазины были еще открыты. Их владельцы зычными голосами зазывали покупателей выложить деньга за дешевые украшения или средство от несварения желудка. В одной лавчонке Брук купил Корделии шоколадных конфет и новую сумочку. Он собирался купить еще что-нибудь, но она воспротивилась. Тогда он взял себе сигар, и они пошли дальше, пока не увидели вывеску. "Замечательные фотопортреты Смита. Чистые, свежие краски благодаря новейшему методу!" Они договорились заглянуть сюда на следующий день и отправились вдоль рядов маленьких коттеджей в отель.