Жюльетта Бенцони - Князь ночи

— Его зовут Этьен!

— Его будут звать так, как я решил. А вы увидите его, когда я сочту это возможным!

Неужели мир снова стал рушиться? Или этот человек сошел с ума? Не может быть, чтобы он и вправду осмелился отнять у нее сына.

— Значит ли это… что вы доверили моего сына какой-то неизвестной? Что вы отняли его у меня?..

— Именно так! Однако желаю подчеркнуть, что для меня эта женщина отнюдь не является неизвестной…

— Я хочу знать, кто она! Куда она унесла моего мальчика?

— Вам нет необходимости знать ни того, ни другого! Ребенок принадлежит мне, мне одному, вы поняли?

— Вам? А как же я? Ведь я — его мать!

— Мне все это видится в ином свете. Вы — та, кому я позволил произвести его на свет… с помощью моего бастарда! Вы здесь — ничто… всего лишь породистая кобылица, которую я позволил покрыть доброму жеребцу моего завода, чтобы получить жеребенка королевских кровей!.. Ах! Ну что, теперь у вас вдруг отнялся язык? Вы уже не кричите? И правда, вам не пришло в голову, что я следил за вами в первую брачную ночь, не так ли? Когда вы сбежали и…

— Не может быть! Вы не могли пойти за мной! Вам бы помешали волки…

— Вы полагаете? Но я же старый охотник на волков. Достаточно не держаться под ветром и не подходить слишком близко. А притом, хорошая подзорная труба позволяет делать чудеса! Ей я обязан незабываемым зрелищем. Вам нужны подробности? До самой смерти не забуду тот миг, когда вы перед ним сбросили с себя одежды! Ваше тело, дорогая, просто прелестно, нет ничего сладостнее ваших прекрасных форм! Надо быть окончательным олухом, как мой Этьен, чтобы не вкусить от таких щедрот… с единственной целью досадить мне!

— Существует ли что-нибудь, о чем вы не разузнали? — прошептала пунцовая от стыда Гортензия.

— Я всегда знаю то, что мне надо. Иногда полезно подслушивать у дверей…

— Подобно какому-нибудь лакею? Презрительным пожатием плеч маркиз отмел оскорбление.

— Мне не приходилось слишком стараться. Ваш, гм, супруг кричал достаточно громко. Ко всему прочему, я ожидал от него чего-то в этом духе, зная его ничтожность, и уже, признаюсь, начинал лелеять некую мысль, весьма для меня приятную: а что, если мне самому подарить себе наследника, но тут увидел, что вы бегом выскочили из дома. Вашбелый наряд помог мне проследить за вами, и то, что я обнаружил, открыло передо мной иные горизонты…

— Это бесчестно с вашей стороны! — закричала Гортензия. — Какая низость! И вправду вы — чудовище…

— Вы так считаете? Я, напротив, думал, что веду себя весьма покладисто. Ведь вы моя должница: я подарил вам два месяца утех… совершенно запретных, положим, и, однако же, не воспротивился этому.

— С чего бы?

— Но ведь существуют очевидные вещи, — рассмеялся маркиз. — Не всегда ребенок получается с первого раза. А мне было важно, чтобы семя пустило корешки. Остальное вам известно…

— А вот Этьен ничего не знал…

— Само собой… и мне не слишком понятно, что за муха его укусила. Повеситься, потому что его хитренький план мести не удался?.. Смеху подобно!

— Нет. Он повесился, потому что любил меня, а я внушила ему ужас. Он подумал, что я отдалась вам.

— Надо же! Можно предположить, что у него было больше ума, чем казалось… В подобном случае, вероятно, мне бы и следовало действовать в согласии с первоначальной идеей? Очень хотелось бы лицезреть вас снова в том обличье, в каком я вас видел в ту прекрасную ночь… Но только поближе. Что вы скажете, если это произойдет здесь, в комнате?

Он сделал шаг к ее постели. С искаженным от ужаса и отвращения лицом Гортензия выпрыгнула из кровати, на лету подхватила халатик и плотно завернулась в него, сожалея, что это не кольчуга.

— Подите вон, слышите?.. Выйдите отсюда. Меня от вас тошнит!..

Маркиз поднял очи горе.

— Боже, какие выражения. Я ни в коем случае не советовал бы вам прибегать к ним, если вы желаете время от времени видеть своего ребенка! Поскольку именно это и следует вам зарубить на вашем хорошеньком носике: у меня теперь есть наследник, которого я желал. Он поможет мне добыть ваше состояние, считайте, что оно уже у меня в руках. Следовательно, отныне я в вас совершенно не нуждаюсь…

— Это угроза?

— Что вы, отнюдь. Скажем… замечание по поводу очевидных обстоятельств. Вам даже трудно вообразить, сколько женщин погибает от родильной горячки в этом отсталом краю. Вы же разрешились от бремени слишком быстро, чтобы можно было поспеть за доктором… И в нашем замке станет одним несчастным случаем больше…