Жюльетта Бенцони: Прекрасные незнакомки

Juliette Benzoni

CES BELLES INCONNUES DE LA REVOLUTION

Copyright © Perrin 2014

© Кожевникова М., Кожевникова Е., перевод на русский язык, 2015

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Э», 2015

В туманный вечер 22 января 1795 года улица Балле, едва освещенная тусклым фонарем, висящим на грязной веревке, натянутой между домами, выглядела зловеще и мрачно. В Париже, еще не оправившемся после революционных потрясений, плохо освещали улицы, хранящие страшные воспоминания. Эта улица, где стояла старинная тюрьма Ла Форс, была одной из них.

Неожиданно одна из дверей тюрьмы отворилась, и на тротуаре появилась женская фигурка. Женщина приостановилась на пороге и сильно закашлялась. В скудном свете масляной лампы, висящей над будкой, часовой рассмотрел тонкое нежное лицо с ранними морщинками и небесной лазури глаза, обведенные синевой, полные усталости и печали. Светлые волосы не утратили пышности, но потускнели. Женщине было лет тридцать пять, но ей можно было дать без труда на десять лет больше. Сочувствуя бедняжке, часовой хотел было посоветовать ей не задерживаться долго на промозглом холоде, но тут на улице появилась карета и остановилась в нескольких шагах от них. Из кареты вышел пожилой человек и, простирая к женщине руки, торопливо направился к ней.

– Как я боялся, что не увижу вас сегодня вечером, Адриенна! – проговорил он, целуя обретшую свободу узницу.

– Формальностям не было конца. В какой-то миг мне даже почудилось, что меня не выпустят.

Госпожа де Лафайет, прежде чем сесть в карету, посмотрела в последний раз на старинное здание тюрьмы, где провела больше года и так настрадалась. Что и говорить, ей было там и страшно, и жутко, но среди теснящих ее со всех сторон ужасов больше всего леденил сердце нависающий призрак гильотины. Как она дрожала за сына, который, скорее всего, сбежал в Англию или даже в Америку! Как переживала за дочерей, оставшихся в Оверни в старинном фамильном замке Шаваньяк под присмотром старенькой тети! Как беспокоилась за мужа, заключенного в тюрьму в Австрии. Ей довелось увидеть, как поднимались на эшафот самые дорогие ей люди: мать, герцогиня де Ноай, бабушка, старенькая герцогиня д’Эйен и ее юная сестра. Сама она избежала казни. Люди Робеспьера не отважились отдать в руки палача жену де Лафайета, и ей посчастливилось продолжить свой крестный путь и после 9 термидора, когда узники времен террора обрели свободу.

Адриенна де Ноай стала Адриенной де Лафайет, выйдя замуж за человека, которому пришлось выполнить роль тюремщика короля в Тюильри. Иными словами, она оставалась подозрительной личностью для новых хозяев-временщиков. И если покидала наконец тюрьму Ла Форс, то только благодаря вмешательству посла Соединенных Штатов и настоянию Джорджа Вашингтона.

Карета покатила по мостовой, и Адриенна нашла в себе силы улыбнуться своему пожилому родственнику, графу де Шампетьеру, который приехал забрать ее из тюрьмы. И сразу же посыпались вопросы. Дети? Девочки по-прежнему в Шаваньяке, а Жорж, ее сын, в Лондоне. Муж? Относительно мужа новости не так хороши. Он по-прежнему в заключении в австрийской крепости в Ольмюце, и после того, как он попытался бежать осенью прошлого года, за ним стали следить еще более строго. Эта попытка дорого ему обошлась: он упал с лошади, вывихнул бедро, сломал руку и в итоге его выдал крестьянин, у которого он попросил пристанища. Теперь на все просьбы об освобождении отвечают отказом…

И вот уже Адриенна забыла обо всех своих страданиях и думает только о любимом Жильбере. Она уже составила для себя план. Сначала она поедет в Шаваньяк и заберет своих девочек, а потом они все вместе отправятся в Австрию и упадут в ноги императору, моля, чтобы он вернул им супруга и отца…

Мысли Адриенны унеслись далеко-далеко, и граф де Шампетьер, слушая ее, невольно развел руками. Как могла эта изнуренная жизнью женщина сохранить свою глубокую страстную любовь, родившуюся в день ее венчания больше двадцати лет назад?

В этот день, 11 апреля 1774 года, в особняке герцогов де Ноай на улице Сент-Оноре в Париже родовитый и могущественный сеньор Жильбер дю Мотье, маркиз де Лафайет брал в жены мадемуазель Адриенну де Ноай. Ему исполнилось семнадцать лет, ей – едва четырнадцать, они оба были знатны и богаты, и союз этот между двумя могучими семействами был в высшей степени желателен и благопристоен. Судьбе было угодно примешать к взаимным выгодам еще и сердце, и во время свадебной церемонии юная невеста, склонившись к будущему мужу, краснея, нежно прошептала: