Жюльетта Бенцони - Мера любви

— Тем более нам надо его увидеть! Я немного понимаю в медицине…

— Да? Тогда входите. Боже мой! Если бы оставалась хоть какая-то надежда, даже самая маленькая!

Посетители последовали за братом Обэром. Они увидели разоренный двор. Монастырь выглядел так, как после стихийного бедствия: окна и двери были разрушены, на стенах виднелись черные дымящиеся потеки. Горстка монахов, привлеченная шумом, являла собой жалкое зрелище. Все были неумело перевязаны.

Но Катрин заметила немногое. Все ее помыслы были устремлены к старому другу, который когда-то помог ей, рискуя собственной жизнью. Мысль о том, что он умрет из-за того, что их дороги вновь пересеклись, была невыносима.

У Катрин до боли сжалось сердце, когда она увидела его на узкой дощатой лежанке, покрытой соломой. Старое одеяло едва прикрывало изуродованное тело. Маленький кругленький монах, встав у изголовья на колени, накладывал на распухшее лицо раненого повязки из свежих трав. Ландри, не шевелясь, лежал с закрытыми глазами, руки со следами от веревок были скрещены на груди. Из-под разорванной сутаны виднелись грубые повязки из трав, которые вызвал у госпожи Эрменгарды приступ тошноты.

— О Боже, что с ним стало! — пробормотала она. — И если я правильно понимаю, здесь больше нечем ему помочь.

— Грабители все забрали, — смущенно ответил Обэр, даже запас корпии и мази брата Пласида. У нас нет ничего кроме лесных трав!

Эрменгарда вышла и в сопровождении конюха и Беранже отправилась в Шатовилен, пообещав привезти оттуда необходимое для монастыря.

Катрин принялась было ухаживать за своим другом, но Готье потихоньку оттеснил ее в сторону.

— Позвольте мне, госпожа Катрин! Я хочу его осмотреть. — И добавил:

— Брат Пласид поможет мне, — на что тот одобрительно кивнул головой.

— Он будет жить?

— Он еще жив, а это немало. Кажется, он дышит без особых усилий, — больше я пока ничего не могу сказать. Вы прекрасно понимаете, что я сделаю все возможное, но, к сожалению, — смущенно заметил бывший студент, — у меня нет знаний, которыми обладают арабские и еврейские врачеватели.

Врач-араб! Во время вынужденной прогулки вокруг монастыря Катрин вспомнила о своем старом друге Абу-аль-Хайре, докторе из Гранады. Это был человек-легенда, мудрость и ученость которого одинаково исцеляли и тело и душу. Восхищаться сыном ислама под сводами христианского монастыря? Но это не показалось Катрин святотатством: для добрых людей все двери открыты. Абу умел найти слова утешения так же, как христианин, а может, даже и лучше.

Внезапно Катрин почувствовала огромное желание увидеть его снова. Несмотря на внимание и заботу, которыми окружили ее верные друзья, она никогда еще не чувствовала себя столь одинокой. Если Ландри умрет, она ничего не узнает о судьбе Арно. Никто не скажет — жив он или тело его уже начало разлагаться, едва прикрытое землей. Смерть Ландри была для Катрин двойной потерей, и она не могла не упрекнуть себя за эти мысли.

Появление Готье отвлекло ее от тягостных размышлений, Юноша был так мрачен и озабочен, что Катрин не могла этого не заметить.

— Ну что?

— Трудно сказать. Я бы очень удивился, если бы у него хоть одна косточка оказалась целой. Эти звери его не пощадили.

— Он в сознании?

— К счастью, нет. Так он меньше страдает. Почему? Но почему они это сделали?! воскликнул он в бешенстве— И почему именно теперь? Прошло больше месяца, как он помог нам вырваться из лап Дворянчика.

— Вы считаете, они должны были замучить его еще раньше? — резко прервала его Катрин.

— Если следовать логике, это так. Не сердитесь, госпожа Катрин, попытайтесь меня понять. Я ищу разумное объяснение этому несчастью. Я думаю, не мы являемся причиной случившегося. Если бы де Сарбрюк хотел расквитаться с ним за наш побег, он убил бы его тотчас же, на месте. Я должен вам признаться, что с момента нашего приезда в замок госпожи Эрменгарды я не пропустил ни одного рассвета. Я вставал и бежал на дорогу. Всматриваясь в противоположный берег, я каждый раз боялся увидеть его труп на одном из деревьев или медленно плывущим по реке. Время прошло, и мои страхи улеглись.

— Вы хотите найти объяснение проявлению бессмысленной жестокости? — возмутилась Катрин. — — Роберт де Сарбрюк — дьявол, мучающий и убивающий людей для собственного удовольствия.

— … но он до сих пор проявлял определенное уважение к церкви. Я имею в виду, что он воздерживался от убийства ее служителей, хотя, конечно, этим его уважение и ограничивалось. Если он решился так страшно отомстить слуге Божьему, значит-либо он сошел с ума, либо этому есть другое объяснение!