Жюльетта Бенцони - Роза Йорков

В отличие от друга Адальбер проспал эту ночь спокойно и мирно. Поутру он заставил Альдо выпить чашку кофе, и они отправились во дворец правосудия: Альдо — поистине в висельном настроении, а Адальбер — храня осторожное и благоразумное молчание. Но в какой-то момент он не выдержал и заговорил:

— Ты не заметил вчера кое-что очень странное?

— Где? В Олд-Бэйли?

— Да. Я не видел там вчера графа Солманского. Может ли такое быть, чтобы отец не присутствовал на суде, где на скамье подсудимых находится его дочь?

— Должно быть, это слишком тяжкое испытание для столь чувствительного человека, — насмешливо сказал Морозини. — Он, вероятно, ставит свечи и молится… Если только не махнул рукой на свою преступную дочь и не отбыл в одиночестве, не дожидаясь приговора.

— Может быть, и так. Посмотрим, придет ли он сегодня.

Но напрасно друзья пристально оглядывали зал, они так и не увидели сурового бледного лица с моноклем — лица, которое так искали.

Похоже, что и Анельке не удалось поспать в эту ночь.

Лицо ее стало еще бледнее, под глазами появились темные круги. Она выглядела еще трогательнее, еще беззащитнее, и от одного взгляда на нее у Альдо защемило сердце.

Первой вызвали Ванду, и вид этой свидетельницы не обещал ничего утешительного. Вся в черном, с огромным белым платком, похожим на знамя парламентеров во время военных действий, горничная была сама скорбь и отчаяние. Вся ее речь состояла из страстного восхваления ее «голубки» и столь же страстного очернения покойного сэра Эрика. При данных обстоятельствах ничего хуже просто нельзя было придумать.

— Господи! — проскрежетал Альдо. — Избавь меня от друзей, а от врагов я сам избавлюсь!

— Хорошо тебе говорить, а ты посмотри на сэра Десмонда, — шепнул ему Адальбер. — Я в жизни не видел, чтобы человек так катастрофически потел!

Однако ситуация еще ухудшилась после того, как обвинитель затронул вопрос о Ладиславе. Ванда преисполнилась лирики: она воспевала трогательную и невинную любовь своей хозяйки к герою борьбы за свободу ее родины, целиком и полностью созданному ее воображением. Она описывала гнев молодого человека и его отчаяние, когда он узнал, что его возлюбленная сочеталась браком с человеком, который нажил свое благополучие на смерти других. Она описывала его желание помочь Анельке и ее защитить…

— Мне очень хочется вам верить, — прервал ее сэр «Джон, — но сейчас меня интересует вопрос, был ли он любовником вашей хозяйки?

— Разумеется, нет, — решительно отмела вопрос Ванда. — Такого и случиться не могло, ведь я целые дни проводила с моей голубкой.

— А ночи? Ночью вы спите хорошо?

Блаженная улыбка растеклась по широкому лицу служанки:

— Да, ваша честь, сплю я очень хорошо! Сплю как младенец, с вашего позволения.

Зал разразился смехом, и даже судья позволил себе что-то вроде улыбки. Сэр Джон ограничился тем, что пожал плечами.

— Очень рад. Но продолжим наш разговор. Если я вас правильно понял, то вышеназванный Владислав мог только ненавидеть сэра Эрика, поскольку, судя по вашим словам, сэр Эрик сделал свою жену несчастной. А вы знаете, каким образом он собирался защитить леди Фэррэлс?

— Я думаю, он собирался ее похитить и увезти в Польшу. Но дела пошли настолько скверно, что он был вынужден убить мужа-злодея.

— И, совершив это, исчез в неизвестном направлении, оставив ту, которую любил, в руках правосудия? Вам не кажется это несколько неестественным?

— Кажется, и я не устаю молить Господа нашего Иисуса Христа и Ченстоховскую Божью Матерь, чтобы он появился, все объяснил и освободил ту, которую так любит. Но может быть, он заболел? Или с ним что-то случилось?

— А может быть, он уехал в Польшу?

— Нет! Я в такое не верю! Ладислав Возински, где бы ты ни был, услышь меня! Возлюбленная твоя в опасности, и если ты не появишься, ты нарушишь закон любви, рыцарства и благородства! Ты оскорбишь всемогущего Господа…

Ванда могла продолжать в этом духе до бесконечности, и нужно было положить конец ее словоизвержению. Сэр Десмонд, будучи не в лучшем расположении духа, отказался допрашивать свидетельницу, но попросил пригласить свою подопечную. Пора было спуститься с небес на землю.

Несмотря на свой изможденный вид, Анелька произнесла клятву твердым голосом, а потом спокойно посмотрела на тех, кто собирался слушать ее показания. Больше того, в глазах ее искрилась даже какая-то веселость.

— Леди Фэррэлс, — начал адвокат, — мы только что выслушали свидетельское показание вашей горничной. Согласны ли вы с ним?