Жюльетта Бенцони - Время любить

И потом раздался крик, ужасный, душераздирающий, заставивший Катрин выскочить из носилок. Могучий Арно разрубил голову Фараджа Одноглазого, который упал на землю как мешок с овсом. Но молодая женщина посмотрела туда мельком, ошеломленная ужасающим зрелищем: Готье, оставаясь на лошади и широко открыв рот, кричал не переставая, и у него в груди торчало копье.

Катрин поймала взгляд Готье, она прочла в его глазах огромное удивление, потом, как сраженный молнией дуб, нормандец повалился на землю.

— Готье, — вскричала молодая женщина. — Господи!.. Она подбежала к нему, встала на колени, но Арно уже спрыгнул с лошади, бросился к нему и отстранил Катрин.

— Оставь! Не дотрагивайся…

На ее призыв прибежал Абу-аль-Хайр, осмотрел раненого и нахмурил брови. Он живо встал на колени, положил руку на сердце поверженного гиганта. Тоненькая струйка крови текла из угла рта.

— Он еще жив, — произнес врач. — Нужно вынуть копье, тихонько… очень тихо! Можешь ты это сделать, а я его поддержу? — спросил Абу-аль-Хайр у Монсальви.

Вместо ответа Арно без колебаний содрал бинты, которыми еще были обвязаны его руки, потом взялся за древко копья, пока Абу осторожно раздвинул края раны, которую Катрин уголком своего покрывала обтирала от крови.

Арно потянул. Дюйм за дюймом смертоносное копье стало выходить из глубин груди… Катрин все время боялась, что каждый вздох Готье мог оказаться последним. Слезы застилали глаза, но она мужественно их сдерживала. Наконец копье вышло целиком, и Арно гневным жестом отбросил его далеко от себя, а врач в это время при помощи тампона, который поспешно сделала Мари из того, что ей попалось под руку, останавливал кровь, потоком хлынувшую из раны.

Вокруг них наступила тишина. Лишившись вожака, бандиты бежали, и Мансур даже не потрудился их преследовать. Его воины, те, кто остался жив после сражения, подходили, образовывая вокруг поверженного Готье молчаливый круг. Мансур спокойно обтер свою саблю, потом наклонился над раненым. Его темный взгляд встретился со взглядом Арно.

— Ты смелый воин, господин неверный, но твой слуга тоже бравый человек! Ради Аллаха, если он будет жить, я возьму его к себе лейтенантом. Думаешь, ты спасешь его, врач?

Абу с обычной ловкостью оголил грудь раненого и с сомнением покачал головой. Катрин с тревогой заметила, что лоб у врача не разгладился.

— Спасите его! пылко попросила она. — Он не должен умереть! Только не он!..

— Рана кажется глубокой! — прошептал Абу. — Попробую сделать что смогу. Но нужно его убрать отсюда. Здесь больше ничего не видно…

— Перенесем его в носилки, — произнес Арно. — Пусть меня унесет дьявол, если я еще туда вернусь!

— Ты почти голый, без туфель, — прервала его Катрин, — ты сам еще в опасности!

— Пусть! Я возьму одежду кого-нибудь из мертвых. Я отказываюсь ходить в этих женских тряпках, они же меня Делают смешным. Нельзя ли добыть немного огня?

Еще задыхаясь от сражения, двое из воинов разожгли факелы, а другие с бесконечными предосторожностями подняли Готье и в сопровождении Абу перенесли его в носилки. Врач предусмотрительно перед отъездом напихал под подушки и матрасы еду и лекарства.

Снежные вершины вырисовывались в темноте гигантскими призрачными силуэтами. Поднялся ветер, завыл в ущелье, как больной волк. Похолодало.

— Нужно найти убежище на ночь, — произнес Мансур. — Идти по склону в темноте — это самоубийство, и нам больше нечего бояться Фараджевых разбойников. Ну-ка, очистите дорогу, вы, там!..

После этого приказа послышались гулкие удары в ущелье. Это мертвые последовали в свой последний путь в бурных водах потока — враги и свои, все вместе, по-братски. Арно, который на какое-то время исчез, вернулся, одетый с ног до головы. На нем оказались белый бурнус и шлем с тюрбаном.

Ледяное дыхание горных вершин раздувало пламя факелов. С большими предосторожностями отряд двинулся в путь по опасной дороге. Мансур, держа лошадь под уздцы, шел впереди в поисках какого-нибудь пристанища. За ним очень медленно, чтобы не беспокоить раненого, которому Абу с помощью Катрин и Мари оказывал помощь, следовали носилки.

Вскоре черная пасть грота открылась перед ними. Он был достаточно широк, чтобы вставить туда носилки, предварительно разнуздав лошадей. Люди и животные набились в пещеру, разожгли огонь. Катрин присела к Арно. Врач, перевязав рану, заставил Готье выпить успокоительного, чтобы тот побольше спал, но у него не спадал жар, и Абу не скрывал своего пессимизма.