Барбара Картленд - Против течения

— А они напишут?

— Конечно напишут, если я их попрошу. В сущности, они очень добрые. Вот только им нечем заняться. Их надо бы отправить в подходящую школу, им надо бы заниматься спортом и… Но я не хочу обременять вас, сэр Джон, нашими проблемами. Я надеюсь только, что Майра не утомила вас.

— Уверяю вас, ничто из того, что можете сказать вы или Майра, не может меня утомить.

— Вы очень любезны, — сказала Энн, — а теперь, пожалуйста, выпейте чай, пока он не остыл.

Она вышла из комнаты, прежде чем он придумал предлог, чтобы задержать ее. Однако он не сразу приступил к чаю, который сопровождался тонким ломтиком хлеба с маслом.

Сестры Шеффорд не были похожи ни на кого из тех, с кем он встречался до сих пор. Он привык видеть красивых женщин, но они не производили на него большого впечатления, если вообще производили. Он привык к разговорам с девушками, которые не скрывали своих намерений, к махинациям и уловкам их матерей, видевших в нем желанный матримониальный приз. Но он редко встречал полную и абсолютную искренность или бесхитростность, какую видел в Майре, по-настоящему невинной и наивной, или кого-то похожего на Энн… Он думал о ней.

А наверху в спальне близнецов Майра, устроившись на краю кровати, делилась с ними новостями.

— …И площадка для поло, и крытый теннисный корт, и плавательный бассейн, самый большой частный бассейн в Англии; в доме сотня спален — буквально сто! Он богат, страшно богат! Интересно, куда подевался журнал, в котором были фотографии Галивера: его надо непременно отыскать.

Послышались шаги и голос Энн за дверью:

— Вы что же, не хотите чаю?

Майра вскочила и бросилась к двери.

— О Энн! Ну разве не потрясающе? Я рассказываю близнецам о сэре Джоне.

— Не вижу, отчего можно так всполошиться, — спокойно ответила Энн. — Он попал сюда случайно и очень скоро уедет.

— Он не спешит, он мне сказал сам, — возразила Майра с вызовом.

— Даже если так, что в этом такого, чтобы восторгаться? — спросила Энн. — Я не уверена, что у папы будет больше пациентов, если мы прибьем к двери вывеску: «Личный врач сэра Джона Мелтона».

Энн поддразнивала сестру, а Майра не любила, когда ее дразнили. Она обиженно повернулась к двери.

— Прекрасно, — сказала она. — Как вам будет угодно. Конечно, для нас богатые пациенты ничего не значат. Мы их просто не замечаем; мы не интересуемся ни самым знаменитым домом в Англии, ни его владельцем. Я считаю, ты совершенно лишена воображения и банальна.

Она хлопнула дверью. Энн и близнецы остались в спальне, с некоторым испугом глядя друг на друга.

— Милые мои, — сказала Энн, — я вовсе не хотела ее расстроить.

— У нее быстро пройдет, — успокоил ее Энтони. — Слушай, Энн, что сказала про нас старушка Берроуз?

— Она вас прощает, — ответила Энн. — Но вы оба должны написать ей письма с извинениями по всем правилам. И я очень прошу вас, дети, не делайте больше ничего такого, ну хотя бы тем, кому мы задолжали. Мы сейчас были бы просто не в состоянии расплатиться с мистером Берроузом.

— Но нам это и в голову не пришло. Правда же? — спросил Энтони.

— Нет. И нам очень жаль, Энн. — Энтониета подбежала и повисла у сестры на шее.

— Ну хорошо, мои дорогие. Я смотрела на Эрика, как он хлюпает и стонет в лучшем кресле своей матери, и, в сущности, не винила вас. Но вы должны понимать, насколько все осложняется, когда дело касается денег.

— Конечно, мы понимаем, — начала Энтониета, — но…

— Но если мужчина там, внизу, так богат, как говорит Майра, — перебил ее Энтони, — папа получит хороший куш за его лечение.

— Ему придется остаться здесь навечно, если мы рассчитываем оплатить его деньгами все наши счета, — откликнулась Энн, — и я не думаю, что ему это понравится. О мои дорогие! Какая досада эти деньги. И тебе, Энтони, давно нужен новый костюм.

Энтони посмотрел на свои серые фланелевые брюки.

— Вчера мальчишки опять начали кричать мне «Заплатки на штанах!», — сказал он, — но я так дал одному из них, когда учитель не видел, что они все заткнулись.

Энн вздохнула. Она не собиралась говорить этого при Энтони, но ей были отвратительны грубые деревенские мальчишки, с которыми он общался. Энн относилась к брату очень ревниво и знала, что, если они догадаются об этом, они задразнят и засмеют его.

И быстро предложила, как бы желая отвлечься от своих мыслей:

— Пошли. Я принесла что-то вкусное к чаю.

— Что? — спросил Энтони.

— Земляника со сливками.

— Со сливками? — эхом отозвалась Энтониета. — О-о! Откуда?