Не просил, это правда. И все же сейчас, когда она об этом сказала, она вспомнила, что Кит никогда не отказывался от бутерброда с ветчиной, если его угощал Элдберт. Тогда она думала, что Кит берет у него бутерброд из вежливости. Почему же ей никогда не приходила в голову мысль, что он голодает?
— Это ты лжешь, Эмброуз, — убежденно заключила Вайолет. — Ты завидуешь Киту с первого дня, как его увидел. Он лучше тебя владеет мечом. Он красивее, благороднее, он смелее тебя, он…
— Он ничего не просит, потому что крадет то, что хочет иметь, — ответил Эмброуз. — Он украл мои штаны. Он нищий, вор и лжец.
Элдберт сжал кулаки, намереваясь хорошенько поколотить Эмброуза.
— Не смотри, Вайолет, — сказал он и словно вырос на добрый фут. — Я отвечу за оскорбление Кита.
Вайолет попыталась бы предотвратить драку, но как раз в это время знакомый голос окликнул ее с края обрыва. Она рассеянно подняла глаза и увидела Уинифред среди деревьев.
Неохотно Вайолет подобрала юбки и направилась к гувернантке.
— Ваш дядя идет, мисс! Он вас всюду ищет! — сказала Уинифред.
Вайолет не было никакого дела до того, что за ее спиной мальчишки сцепились в драке. Ее больше тревожило исчезновение Кита.
Она подошла к Уинифред как раз в тот момент, когда дядя пробрался через заросли к краю оврага и уставился на племянницу и ее гувернантку, словно что-то его настораживало, а он не мог понять, что не так.
— Почему ты гуляешь так близко от кладбища, Вайолет? — требовательным тоном спросил он.
Вайолет не могла ему солгать, тогда как мисс Хиггинс могла, что она и сделала.
— Она услышала, что Элдберт и Эмброуз дерутся, и решила вмешаться.
В любое другое время барон бы ей не поверил, но тут он увидел Элдберта, взбирающегося по склону, мальчик прихрамывал и вытирал разбитый нос.
— Боже, Боже! — воскликнул барон. — Надеюсь, ты дрался не из-за пустяка?
Вайолет прикоснулась к руке дяди.
— Дядя Генри, ты когда-нибудь бывал в работном доме?
Он взглянул на кладбище, а потом позволил Вайолет увести его на тропинку, ведущую к усадебному дому.
— Да, моя дорогая, бывал.
— Там действительно так ужасно, как говорит Эмброуз?
Барон некоторое время колебался с ответом, но он был честным человеком, и Вайолет знала, что он ей не солжет.
— На свете есть мало мест таких же жутких, как работный дом, Вайолет. Печальна участь тех, кто вынужден там жить и зависеть от нашей милости.
— Но с детьми там хорошо обращаются?
— С некоторыми хорошо. С большинством — нет. В одной комнате там спят по двадцать ребят.
— А их бьют?
— Бьют.
— Но почему это нельзя прекратить?
— Приходу нужны деньги для того, чтобы построить приличную школу и больницу, чтобы ухаживать за больными и разделить детей и преступников.
— Я даже не представляла, что так может быть, — в отчаянии сказала Вайолет, устремив взгляд в сторону леса. И тогда неведение уступило место сопереживанию, которое и определило дальнейший ход ее жизни.
Один из надзирателей застал Кита, когда он перелезал через запертые ворота, и дал ему по голове так, что глаза застила красная пелена.
— Итак, мистер Таракан соблаговолил явиться домой и на этот раз воспользовался воротами. Ты попался, Кит. Скоро тебя отправят в тюрьму, мой мальчик, или продадут первому, кто согласится тебя купить. Ты уже почти для этого созрел.
Его высекли в тюремном дворе рано утром. Он прикусил язык, чтобы не кричать. Нельзя подавать дурной пример мальчикам помладше, которых тоже пороли в одно с ним время. Как ни глупо это звучит, но мысль об Элдберте и Вайолет помогала отчасти справиться с болью. Ведь он сам внушил им мысль о собственной неуязвимости. Теперь он точно так же должен обмануть себя.
Удары стали сильнее. Он инстинктивно вывернулся, и его потянули за рубашку. Шов порвался на плече. «К чертям. Вайолет и мисс Хиггинс смутились бы. Не думай о них. Прекрати.
Что ж, меня ждет тюрьма. Я мальчишка из работного дома. Грязный, маленький и нищий. Но Господи, дай мне еще один шанс! Я был рожден от греха, и я не знаю почему, но я знаю, что я хороший. Этого не видно, но я знаю… Хотя я все испортил…»
— Вставай, — приказал хриплый голос откуда-то сверху Киту, и плеснули в лицо грязной водой.
Он закрыл глаза. Сейчас еще лучше. Хорошо, что он не видит лиц и вообще ничего не может видеть…
Лето подходило к концу. Киту исполнилось пятнадцать. Ему казалось, словно смерть ходит за ним по пятам. Каждый день кого-то из приютских мальчишек увозили хоронить. И каждый раз Кит думал, что он будет следующим. Но смерть, видно, махнула на него рукой.
Читать дальше