Сильвия Торп: Красавица и пират

— Да, яд, — бросил он. — Я не мог пользоваться шпагой, так что я нашел более подходящее оружие.

Он закашлялся и схватился за кружева на горле, словно желая их оторвать. Крейл попытался подняться на ноги, но наклонился вперед и, корчась, рухнул на пол. Последние мгновения его жизни оказались не очень приятным зрелищем, но яд действовал быстро, и конец настал скоро. Когда все было кончено и он неподвижно распростерся на полу, было что-то странно патетическое в его съежившемся, неуклюжем теле и чертах, внезапно потерявших подобие былой красоты.

— Бедный дьявол, — тихо сказал Криспин, и Франсис, в момент агонии своего двоюродного брата съежившаяся в кресле и закрывшая глаза руками, вопросительно взглянула на него.

— Ты можешь простить его? — прошептала она.

Криспин покачал головой:

— Простить его за все то, что он заставил тебя выстрадать, — нет. Но кто скажет, что с этим крестом, — он указал острием рапиры на его сгорбленное тело, — он был бы иным? Не нам его судить.

В этот момент дверь отворилась, и появились Роджер Шергалл и Мэтт.

— Корабль в наших руках, — объявил Шергалл.

Тело Гидеона унесли. За ним следовал Рандольф Сарн, теперь уже пленник на судне, которым он командовал. Решили, что «Вампир» больше не будет плавать под черным флагом; вице-губернатор Ямайки захватил его в качестве военного трофея, и, когда в следующий раз он выйдет из Порт-Рояля, он сделает это под командованием одного из тех надежных капитанов, в чьей преданности сэр Генри был уверен. Бывший адмирал пиратов мог с легкостью найти дело для фрегата.

— Вот так закончилось это странное дело, — заметил он с ноткой удовлетворения. — Еще надо многое объяснить, но в одном я уверен. Больше не надо бояться этого уродливого злодея. — Он повернулся к Франсис со своей прежней галантностью: — Леди, через несколько часов вы сможете подняться на борт моего корабля. Вы ведь не захотите вернуться в Порт-Рояль на этом судне?

Франсис поблагодарила его. Она понимала, что должна чувствовать лишь облегчение, но ощущала лишь всеобъемлющую усталость.

Чуть позже Криспин на руках отнес ее в лодку, которая отвезла их на английский корабль, но об этом у нее остались лишь смутные воспоминания.

Наконец, был поднят якорь, и уже четыре судна Моргана, оставив «Санто Розарио» на берегу с частью его команды до окончания ремонта, взяли курс на Ямайку.

Они плыли день и ночь, и Остров Пиратов остался лишь в воспоминаниях, когда леди Франсис отважилась выйти из каюты. В сопровождении брата она поднялась на палубу, где капитан Барбикан беседовал с лордом Ларчвудом и сэром Генри Морганом. Виконт, проинформировал Джонатан свою сестру, сидел в своей каюте и дулся.

Криспин горячо поприветствовал Франсис и поднес к губам ее руку, одарив при этом таким взглядом, что его возлюбленная покраснела. Лорд Ларчвуд чмокнул девушку в щеку и выразил надежду, что она наконец-то оправилась, а сэр Генри подвел к кушетке под навесом, которую, как он клятвенно заверил, поставили сюда специально для ее удобства.

Она поблагодарила его с застенчивой улыбкой и присела. Сэр Генри занял ее разговором, к которому вскоре присоединился Криспин, и поначалу никто даже не заметил молчания лорда Ларчвуда.

Его светлость же тем временем размышлял, как лучше затронуть деликатный вопрос, который он всем сердцем желал разрешить. Старый аристократ был гордым человеком и ненавидел все то, что отдавало смирением, но, поразмыслив и поближе познакомившись с капитаном Барбиканом, понял глупость сопротивления браку Франсис с пиратом. Он, разумеется, мог запретить и заставить ее выйти замуж за виконта, но, скорее всего, невеста будет увезена своим пиратом капитаном еще задолго до того, как будет сыграна свадьба, или, если это не удастся, окажется вдовой, едва успев стать женой. Нет, для Хэла лучше, да и безопаснее, поискать себе невесту в другом месте. В Англии была шестнадцатилетняя наследница, если не по красоте, то по рождению и состоянию равная леди Франсис, кроме того, ее отец уже предпринимал предварительные расспросы касательно планов графа в отношении брака его сына. Так и решил лорд Ларчвуд. Теперь проблема заключалась в том, как это решение сделать общеизвестным, но при этом сохранить достоинство.

Данная дилемма была разрешена в итоге сэром Генри, который не только не мог похвастаться хотя бы зачатками деликатности, но и сгорал от любопытства, желая узнать, чем все закончится. Самым простым способом удовлетворить это любопытство был прямой вопрос, и он его задал.