Лесия Корнуолл - Цена обольщения

Филипп жив.

Эвелин погрузилась в убаюкивающее тепло ванны и прикрыла глаза. Она ожидала, что вновь вспомнит прожигающий насквозь взгляд француза и отдаваемые им беспощадные приказы, а вместо этого перед ней возникло лицо солдата, его горящие отвагой серые глаза и дерзкая улыбка. Эвелин шевельнулась, и вода накрыла ее грудь в неторопливой ласке.

В ином месте и при иных обстоятельствах эта улыбка очаровала бы ее, заставила бы сердце трепетать. Солдат был определенно красив и храбр. Эвелин вновь погрузилась в воду. Только колени возвышались над поверхностью подобно небольшим белым островкам.

Впрочем, леди, попавшей в подобную передрягу, любой спаситель покажется самым красивым мужчиной на земле.

Только вот если бы этот солдат знал, кто она такая и кто ее муж, стал бы он ей помогать?

Эвелин досадливо закусила губу и прогнала эту мысль прочь. Возможно, на свете еще существовали люди, не слыхавшие омерзительную историю Филиппа, не успевшие еще осудить его. Эвелин цеплялась за эту смутную надежду, как утопающий за соломинку, но надежда ускользала от нее, точно крошечный кусочек ароматного розового мыла, что она сжимала в руках.

Когда часом позже Эвелин присоединилась к Шарлотте за завтраком, на ней было платье с высоким воротником и длинными рукавами и кашемировая шаль. Жозефина, бывшая императрица Франции, ввела моду на шали по всей Европе. Однако никто не носил их с тех пор, как Наполеон развелся с ней и заключил брак с австрийской принцессой. Жозефина оказалась ненужной, сброшенной со счетов женой. Совсем как Эвелин. Эвелин же носила шаль как напоминание. А еще потому, что она была очень красивой и нежно согревала плечи.

Шарлотта недовольно оглядела простое голубое платье сестры.

— Господи, Эви, что на тебе надето? Ты выглядишь, точно вдова! — Она со звоном уронила в тарелку вилку с наколотым на нее куском тушеной почки. — Появились какие-то новости? Филипп мертв? — с надеждой спросила Шарлотта.

Эвелин подождала, пока Старлинг наполнит ее чашку чаем.

— Нет, Шарлотта, никаких новостей. Кроме того, ты узнала бы их раньше меня, поскольку твой муж тщательно следит за появлением такого рода информации.

Сдвинув брови, Шарлотта протянула свою чашку Старлингу, и дворецкий тотчас же наполнил ее ароматным шоколадом.

— Не стоит разговаривать со мной подобным тоном. Сомерсон твой зять и заботится в первую очередь о тебе и твоем благополучии. Будучи поэтом, он обязан проследить, чтобы Филиппа изловили и повесили за предательство. Сомерсон не может допустить, чтобы хоть пенни из твоего наследства было конфисковано вместе с имуществом Филиппа.

Эвелин спрятала горькую улыбку, глотая чай. Глубокоуважаемый граф Сомерсон действительно прикладывал все силы к тому, чтобы развести в стороны сестру жены и ее мужа-предателя. Более того, все три зятя Эвелин были готовы вмешаться, едва только речь зайдет о судьбе огромного состояния ее супруга. Они утверждали, будто защищают ее, но Эвелин знала: будь их воля, она, чья репутация запятнана предательством мужа, закончила бы свои дни где-нибудь в сельской глуши в обществе престарелой компаньонки.

Эвелин постаралась сделать так, чтобы ее мысли никак не отразились на лице, пока Шарлотта бормотала что-то о неблагодарности. Высказав свое недовольство, сестра перешла к семейным новостям:

— Элоиза и Уилтон приехали вчера в город, а вот Люси и Фрейну пришлось задержаться, так как один из их сыновей простудился. Элоиза заедет к тебе сегодня, если у нее найдется время, но я думаю, что прежде всего она отправится к своей модистке. Теперь, когда наша семья опозорена, особенно важно следовать модным тенденциям. — Шарлотта замолчала лишь для того, чтобы одним глотком осушить свою чашку с шоколадом и приказать наполнить ее снова. Она бросила еще один уничижающий взгляд на платье сестры. — Тебе тоже следовало бы подготовиться к предстоящей битве, одевшись во что-то более модное и элегантное.

Эвелин посмотрела на нетронутую гренку в собственной тарелке.

Да уж. Битва действительно предстоит нешуточная.

Сезон вот-вот начнется, и представители высшего света наводнят город подобно ордам разодетых в пух и прах захватчиков. Прибудут свежие слушатели, и пересуды о Филиппе Реншо продолжатся с новой силой.

В отличие от сестер Эвелин было безразлично, в чем она будет одета, когда люди станут таращиться на нее и шептаться за ее спиной. Она крепко сцепила пальцы, надеясь, что внутренней силы хватит, дабы противостоять пренебрежительным взглядам и оскорблениям.