Элейн Барбьери - Плененные любовью

От страха у Аманды все сжалось внутри, и при виде того, как исказилось ее прелестное лицо, генерал несколько смягчился и даже попытался ее утешить:

— Увы, теперь вы можете только ждать, но зато недолго. Если штурм будет успешным, то мы быстро возьмем крепость, и наши солдаты вернутся не позже чем через неделю.

— Неделю?!

— Мне очень жаль.

Не в силах больше бороться с тревогой, Аманда вдруг выпалила:

— Генерал Уэбб, а какие меры приняты для того, чтобы ухаживать за ранеными?

Генерал заметно помрачнел — не в его обычаях было отчитываться перед дамами, — но заставил себя сдержаться, так как не мог не понять, какие чистые чувства движут этой юной отважной женщиной. Наконец он неохотно ответил;

— Сегодня утром доктор Картрайт отправляется в форт Уильям Генри, чтобы заранее устроить палатки для приема раненых.

— Ну значит, я поеду с ним!

— Милая дама… — начал было генерал, заметно раздраженный такой настойчивостью.

— Но ведь я опытная сиделка! Я уже помогала ухаживать за ранеными во время осады форта Уильям Генри! Я наверняка там пригожусь, вот увидите! — Тут она со стыдом припомнила свое первое и последнее посещение казематов с ранеными в осажденной крепости.

— Доктор Картрайт уже набрал людей.

— Генерал, но ведь вы не можете сказать этого точно, пока не узнаете, много ли будет раненых! И моя помощь может очень даже пригодиться!

— Мадам! — Физиономия генерала уже начинала грозно багроветь, и Аманда вовремя сообразила, что пора менять тактику беседы, если она желает добиться успеха.

— Ну тогда, генерал, вы не могли бы мне позволить обратиться со своей просьбой к доктору Картрайту и предоставить ему самому решать, можно или нет мне присоединиться к его отряду? Уж он-то точно может сказать, нужна я ему или нет.

Аманда делала ставку на то, что нетерпеливый и вспыльчивый генерал только обрадуется возможности с честью избавиться от настырной дамочки и сбагрить ее со своими просьбами на руки многоопытному доктору. Так оно и вышло: достойный военачальник важно, но с явным облегчением сообщил:

— Считайте, что вы получили мое согласие, мадам.

— Благодарю, генерал, — бросила довольная Аманда через плечо, уже успев повернуться, чтобы бежать к доктору Картрайту.

Не прошло и часа, как Аманда с небольшим узелком стояла рядом с солдатами, назначенными в конвой полевого госпиталя доктора Картрайта, и готова была покинуть форт. Джонатана она препоручила заботам Бетти. Аманда так и сияла от счастья, с восторгом повторяя про себя: «Я иду к тебе, Адам! И я буду первая, кто поздравит тебя с возвращением!»

Издалека за ее живой изящной фигуркой неотрывно следили мрачные тревожные глаза. Эта тайная слежка началась с той самой минуты, когда Адам покинул форт, и не прекращалась ни на миг. Соглядатай с жадным интересом фиксировал в памяти все ее слова и поступки — по крайней мере это создавало некое подобие смысла жизни.

22 июля 1759 года. Раннее утро

Атакующий флот достиг полуострова Саббат-Пойнт. Высадка проходила с девяти до одиннадцати часов и не встретила сопротивления. В направлении старой лесопилки, послужившей опорной базой генералу Аберкромби в прошлом году, был немедленно отправлен сборный отряд из пехотинцев, гренадеров и ополченцев. Противник, занимавший три выгодные огневые позиции, пытался отстреливаться, но при виде превосходящих его по численности сил бежал и оставил эту часть полуострова целиком в руках британских войск. Генерал Амхерст построил армию в походную колонну и углубился в лес, оставив на берегу лишь небольшой заградительный отряд для охраны лодок.

Аманда сидела на корточках и пыталась хоть немного отдышаться. Руки ломило от непосильного труда, а все тело покрывал липкий, жаркий пот, струившийся по липу и по ложбинке между грудей. Волосы, туго сколотые в узел на затылке, давно растрепались, и упрямые пряди назойливо лезли в лицо. Грязное, потное платье липло к телу, раздражая кожу. Но несмотря на духоту и усталость, она упрямо продолжала трудиться не покладая рук. На протяжении трех последних часов она скоблила пол в бараке, отведенном под госпиталь, но стоило ей закончить работу, как стало ясно, что можно все начинать снова. Когда в прошлом голу отсюда вывезли наконец всех раненых, помещение так и осталось полным грязи, которая успела так засохнуть и въесться в доски, что не поддавалась даже такой терпеливой женщине, как Аманда. Но ни ее собственное представление о чистоте, ни мнение доктора Картрайта, подавшего, что большинство смертей происходит не от самих ран, а от попавшей в них грязи, не позволяли ей остановиться на полпути, хотя многим казалось глупым выгребать прошлогоднее гнилье. К тому же, что касалось Аманды лично, именно такой тяжкий труд служил ей лучшим лекарством, помогая занять руки и ум во время бесконечного тревожного ожидания.