Кэтрин Коултер: Тайны сердца

— Вовсе нет. В кои-то веки я буду танцевать без риска для собственной шеи.

Джулиан приготовился. Ему надо всего лишь встретиться с юной леди, быстро пригласить ее на вальс, отбарабанить какую-нибудь несусветную чушь про серп луны, проглядывающий сквозь тучи, и — свобода. Он сможет немедленно покинуть эту кошмарную выставку драгоценностей, эти оплывающие свечи, эти пальмы в кадках. Особенно ту, рядом с которой все еще стоял Ричард Лэнгуорт и сверлил, сверлил, сверлил его взглядом… Итак, он вырвется отсюда, окунется в ночную прохладу, пешком пройдется до порта и поищет людей, недавно прибывших из Константинополя. Его беспокоила «Голубая звезда». На днях он виделся с Харланом Уиттакером, но управляющий не получал о корабле никаких известий. Зато Харлан с удовлетворением сообщил, что последняя партия контрабандных товаров принесла очень и очень внушительный доход.

Матушка по-прежнему говорила без умолку, но Джулиан давно научился согласно кивать, размышляя о своих делах. Его вывела из задумчивости Роксана Рэдклиф. Она явно двигалась в их сторону, грациозно прокладывая путь сквозь толпу и увлекая за собой Софи.

— Она действительно слишком молода для опекунши. Вероятно, тебе придется взять под свое покровительство их обеих, — заметил он.

— Джулиан, не надо преувеличивать. Она не юная барышня, а старая дева, и сама мне об этом сказала. А еще она сказала, что ей вообще не нужен муж. По словам мисс Рэдклиф, ее совершенно не интересуют джентльмены, и она приехала в Лондон на светский сезон исключительно ради Софи. Если она говорит правду — в чем я сильно сомневаюсь, поскольку я не гак глупа, — тогда ей не откажешь в здравом смысле. Какое там замужество при таких варварски рыжих волосах! Кто станет восхищаться подобным безобразием? Силы небесные, — матушка внезапно перешла на трагический шепот. — На нас надвигается моя проклятая невестка. Лорелея. За что мне такое испытание? Почему так скоро? Боже, чем я прогневала тебя? Какой грех невольно совершила? Даже не знаю за собой настолько тяжелых проступков, хотя, — она вздохнула, — мне следовало помягче отвергнуть притязания благочестивейшего мистера Динвитти. Ноя не сдержалась, и вот наказание.

— Мужайся, — произнес Джулиан и, обернувшись, увидел Девлина. Тот проплыл мимо, кружа в вальсе прелестную юную особу. На губах племянника играла знаменитая ироническая усмешка, его темная бровь была элегантно выгнута, но все это предназначалось очаровательной партнерше. Джулиану достался лишь короткий кивок.

Между тем мисс Уилки и мисс Рэдклиф подошли совсем близко.

А дражайшая Лорелея, герцогиня Брабант, и того ближе. Сам высокородный герцог, уловив, куда направляется его супруга, моментально развернулся и нырнул в двери карточной гостиной. Зачем, спрашивается? Ведь он принципиально не садился за карточный стол. Ответ прост и очевиден: хорошо зная своих родственниц — жену и мачеху, — его светлость предвидел, что между ними развернется кровавая битва, и ни в коем случае не желал при этом присутствовать. Мудрый человек.

Матушка стиснула руку Джулиана.

Он принял первый удар на себя и галантно поклонился супруге единокровного брата.

— Вы прекрасно выглядите, Лорелея. Дивное платье. Фиолетовый атлас смотрится по-королевски. Минуту назад я видел Девлина. Полагаю, он присоединится к нам, как только кончится вальс.

Ее светлость Лорелея Монро смерила его презрительным взглядом:

— Вы здесь, Джулиан? А кто же присматривает за вашим торговым флотом и подсчитывает барыши в конторе?

Молниеносная атака — излюбленный прием Лорелеи. Джулиан неторопливо улыбнулся. Каково ей, несчастной, сознавать, что его мать моложе и гораздо лучше выглядит? Так было, есть и будет. Конечно, это уязвляло Лорелею до глубины души, до острых носков фиолетовых туфель.

Не переставая улыбаться, он произнес:

— Деньги любят счет и никогда не бывают лишними. Я не устаю это повторять, как не устаю восхищаться вами, мадам. Сегодня вечером вы ослепительны. Фиолетовый цвет именно сегодня вам особенно к лицу. Вы затмеваете решительно всех дам. Кроме моей матушки, разумеется.

— Молодой человек, по-настоящему красив лишь тот, кто светится изнутри. А ваши комплименты пышно расцвели, да быстро увяли. Я знаю, кто произвел вас на свет, и потому не верю ни единому вашему слову. Ваши сладкие речи пропитаны ложью. Зачем вы здесь? Мой вопрос к вам тоже относится, Коринна.

И тут наконец прибыли юные леди.