Кэтрин Харт - Огонь желания (Ласковая дикарка)

– Нет, но… – начал солдат.

Уинкоп сердито перебил его, указывая на Адама и Таню:

– Нет никакого преступления в том, что они одеты в шкуры, черт побери! Также не преступление жить как индеец. Я говорю вам: это не Пантера, уж кому, как не мне, его знать! А сейчас я повторяю: мы оставляем эту семью и пусть они идут с миром.

– Да, сэр.

– Есть возражения? – настойчиво спросил Уинкоп.

Мужчины переглянулись между собой.

– Нет, – ответили все.

Тогда другой офицер развил мысль майора дальше.

– Мы все знаем, что лейтенант Янг был сумасшедшим. Мы все видели, как он преследовал эту женщину. Некоторые из нас принимали участие в погоне в прошлом феврале, когда эта женщина пыталась вернуться к индейцам. Он пытался… э-э… разрушить ее личность. – Он застенчиво посмотрел на Таню. – Мне действительно стыдно, мэм, за все трудности, что вам пришлось пережить, за то, что мы принимали в этом участие. Все мы просим у вас прощения, – он обвел рукой своих приятелей, – мы только выполняли приказ.

Другие кивнули, соглашаясь с ним. Таня приняла извинение. Когда она пошла к своей лошади, Пантера и Уинкоп остались одни и поговорили с глазу на глаз.

– Почему вы сказали, что я не могу быть Гордой Пантерой? – спросил Пантера по-чейински.

Уинкоп усмехнулся, его глаза весело сверкали.

– Ну, каждый, кто с ним встречался, знает, что у него длинные волосы. Я не могу честно сказать, что узнал бы его без его прядей.

Пантера улыбнулся ему в ответ и пожал руку:

– Прощай, друг.

– Прощай.

Солдаты отправились в обратный путь, увозя с собой тело Джеффри, а Пантера и Таня со своими сыновьями сели на лошадей.

Лицо Тани светилось любовью, в ее золотистых глазах блестели слезы радости. Она смотрела в темные глаза своего мужа.

– Поехали домой, Пантера, муж мой, – нежно сказала она.

– Да. – Черты его темного лица отражали такое же волнение, каким была охвачена она, его выражение говорило лучше всяких слов. – Поехали домой, туда, где свободно бегает дикая кошка, а пантера гордо ходит по земле.