Сьюзен Джонсон - Леди и лорд

Поймав себя на этом, Джонни стал думать о младшем брате, который томится сейчас в сыром подземелье, и постарался направить свои мысли в более благоразумное русло. Он не мог допустить, чтобы переговоры об освобождении Робби были поставлены под угрозу. Он не имел права прикасаться к Элизабет Грэм. Да и зачем! Джонни и без нее мог иметь столько женщин, сколько бы захотел. И все же какой-то гадкий голос внутри его шептал: «Но ни одной — с такой белой кожей, чудесными волосами и зелеными глазами…»

Джонни резко выкрикнул команду, приказывая отряду остановиться, и велел пересадить Элизабет на другую лошадь. Теперь ей предстояло ехать самой. Джонни вовсе не устал — просто он не доверял самому себе и боялся, что не сможет выдержать еще двух часов скачки, в течение которых восхитительная грудь Элизабет Грэм будет подрагивать в дразнящей близости от него.

Когда через несколько секунд, развязав ее путы, Джонни пересадил женщину на другого скакуна и вручил ей поводья, Элизабет взглянула на него с понимающей улыбкой, словно читая его мысли.

— Так вам будет удобнее, — бесстрастным и любезным тоном пояснил он.

— И вам, я полагаю, тоже, — был ответ. Элизабет вовсе не флиртовала, она просто констатировала факт и не могла удержаться от улыбки, видя раздвоение, происходившее в душе лэйрда Равенсби. По слухам, у этого человека был целый легион женщин, и вот сейчас он был вынужден усмирять свои инстинкты, чтобы не поставить под угрозу свободу младшего брата.

— Не сомневаюсь, что вы пробудете в Равенсби совсем недолго.

Его волосы черным шелковым покрывалом лежали на серебристой броне наплечного панциря.

— Разумеется.

Они оба были практичными людьми и понимали, что поставлено на кон. Ее отец ни за что не согласится потерять богатство дочери из-за одного человека, томившегося в его подземельях.

— Когда мы окажемся в Асуэйфорде, то отправим вашему отцу послание. — Словно чувствуя тревогу, охватившую хозяина, его конь беспокойно танцевал, сдерживаемый лишь твердой рукой наездника, крепко натянувшей поводья.

— В таком случае мне придется наслаждаться вашим гостеприимством не более двух дней, — невозмутимо заметила Элизабет. Как и Джонни, она говорила крайне любезным тоном, и со стороны могло показаться, что эти двое обсуждают, как им лучше провести свободное время.

— Да, не более двух дней, — согласился Джонни, продолжая сдерживать коня.

Элизабет заметила, что у него удивительно красивые руки: большие, загорелые, с длинными, сильными пальцами.

— А возможно, даже меньше, — добавила она, внезапно почувствовав, что близость этого мужчины поднимает внутри ее жаркую волну.

Джонни не ответил, ограничившись кивком.

«Очень недолго!» — снова шепнул ему скабрезный голосок.

Внезапно он отпустил поводья, и его любимый черный жеребец резко рванулся вперед, оставив прекрасную светловолосую Элизабет Грэм далеко позади — на безопасном Для Джонни Кэрра расстоянии.

Больше до тех пор, пока они не добрались до Равенсби, Джонни с ней не заговаривал.

Голдихаус — укрепленный замок, который многократно достраивался и изменялся в течение веков, — в итоге превратился в роскошный дворец, представляющий собой смешение всех европейских архитектурных стилей — от готического до неоклассического. Расположенный в обширном парке у реки Твид, это сооружение представляло собой четырехугольный комплекс строений и являлось, как подумала Элизабет, самым величественным из всех, которые ей доводилось видеть.

Стены из грубого необработанного камня отсвечивали золотом в лучах заходящего солнца, ярко выделяясь на фоне темных елей и буковой рощи, недавно одевшейся в новую листву. Окна замка блестели подобно огромным драгоценным камням.

Отряд въехал на мощеный двор замка, и Элизабет подумала, что подобное великолепие скорее под стать какому-нибудь принцу эпохи Возрождения, нежели неотесанному вояке из Приграничья.

Из дома высыпала целая орава людей, спешивших навстречу вернувшимся воинам, и вскоре Элизабет обнаружила, что ее окружили не менее четырех слуг, наперебой старавшихся помочь ей сойти с коня. В суматохе, которая воцарилась, когда две с лишним сотни всадников начали спешиваться, Элизабет стала оглядываться в надежде заметить лэйрда Равенсби, но того нигде не было видно. Сквозь сутолоку коней и людей Элизабет провели внутрь замка через тяжелые, обитые железными заклепками двери, установленные еще в те дни, когда его обитателям нередко приходилось отражать набеги неприятеля. Огромная зала раскинулась вокруг нее подобно сказочной пещере с сокровищами. Стены, взлетавшие на высоту пятнадцати метров к ребристым сводам готического потолка, были увешаны бесценными коврами, а в одной из них пылал огромный камин.