Сьюзен Джонсон - Рискуя всем

Соски и в самом деле заострились, маня дотронуться до них.

— Должно быть, от предвкушения.

— И они набухли для меня?

Флинн скользнул кончиком пальца по розовым маковкам. Легчайшее прикосновение мгновенно отозвалось у нее внизу живота, послав к нервам крохотные молнии.

— Мы были слишком заняты твоим насыщением, и я почти не уделял внимания этим большим прелестным грудям.

Сжав соски пальцами, он чуть потянул, стал перекатывать, лепить… Пухлые груди подрагивали, трепетали, кофе в чашках пошел рябью.

— Тебе так нравится? Хочешь, я сожму сильнее? — приговаривал Флинн, сопровождая каждый вопрос наглядным примером.

Фелисия ощущала, как прозрачные капли сочатся из ее лона, увлажняют простыню, и только беспомощно стонала.

— Не слышу, — неумолимо допытывался он. — Сжать сильнее?

Он стиснул пальцы и, нагнув голову, лизнул плененную горошинку. Горячечно перекатывая голову по подушке, Фелисия с ужасом думала о той минуте, когда придется расстаться и продолжать жить без него.

Флинн разжал пальцы, поддел ладонями тяжелые холмики и с наслаждением взвесил их, поднимая трепещущую плоть все выше, пока ноющие соски не оказались на уровне его губ.

— Если желаешь, чтобы я их пососал, — шепнул он, легонько раскачивая свою добычу, — дай знать.

— Пожалуйста, Флинн, — выдохнула она, сгорая от предвкушения, умирая от ожидания.

— Кто? — зловеще переспросил он и, опустив ее груди, отстранился. — Вспомни, ты молочница, а я…

— Хозяин, — покорно ответила Фелисия, стараясь забыть о жаркой пульсации между бедрами.

— И я собираюсь сунуть в тебя мой твердый жезл.

Она заерзала на тонкой простыне, что-то умоляюще бормоча.

— Но ты должна ублажить меня, — предупредил Флинн. — Сядь прямее, чтобы мне было легче сосать твои груди.

Фелисия мгновенно повиновалась и дерзко выпятила их.

— Вытяни соски. Сделай их длиннее. Потри для меня.

Под его неотступным взглядом Фелисия долго массировала соски, вытягивала, сдавливала.

— Посмотри, как я желаю тебя, — бросил Флинн, и, когда Фелисия восхищенно уставилась на его взбудораженную плоть, ему показалось, что она кончит раньше, чем он дотронется до нее. Лицо разрумянилось, глаза горят желанием, дыхание участилось. Она даже сидеть не может смирно!

— Хочешь это?

Он быстро оттянул удлинившийся пенис, рубиново-красная головка поднялась еще выше.

— Да… — ахнула она.

— Но прежде ты должна позволить пососать себя.

— Конечно… прошу… все, что захочешь… — покорно отвечала Фелисия, не отводя взгляда от очевидного свидетельства его желания.

— Наклонись вперед, — приказал он, — и держи груди повыше.

Роскошное изобилие переполняло маленькие ладошки, свешивалось через края.

— Если твои соски придутся мне по вкусу, — прошептал Флинн, обдавая теплым дыханием ее повлажневшую кожу, — я, может, и позволю тебе взять меня, для разнообразия. Так чем они приправлены?

Фелисия покачала головой, не способная думать ни о чем, кроме снедавшей ее жажды.

— Предпочитаю вишню. Сумеешь мне угодить?

Он чуть лизнул твердый бугорок, уместившийся между ее пальцами. Фелисия застонала.

— Ты должна что-то сделать, иначе я не позволю тебе завершить. В бонбоньерке есть конфеты с вишневым кремом, — напомнил Флинн, вновь прикусывая пунцовую маковку. — Нельзя ли приправить соски, чтобы мне понравилрсь?

— Если хочешь… — с трудом выговорила она.

— А ты? Разве ты не хочешь? — резко спросил Флинн. — Говори, иначе я не стану вколачивать в тебя свою дубинку.

— Да, да… — лепетала она.

— Ты достаточно мокрая? — поинтересовался он.

Потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошел смысл вопроса, но и тогда она не знала, что ответить.

— Думаю, да.

— Ты на удивление рассеянна, — строго заметил он. — Какая же из тебя выйдет молочница, если ты даже не способна сосредоточиться на своих обязанностях?!

— Извините, сэр.

— Если не станешь вести себя как подобает, откажусь тебя пользовать!

— Я постараюсь, сэр, — поспешно заверила она. — Простите, сэр.

— Ну… — задумчиво протянул Флинн, — может, на этот раз и прощу тебя. Ты новенькая и пока не понимаешь, что от тебя требуется. Но знай, я даю тебе испытательный срок.

— Понимаю, сэр, и буду слушаться… честное слово, сэр.

Несколько минут Флинн изучал Фелисию, словно сомневаясь в ее искренности.

— Так и быть, — смилостивился он наконец. — Я спрашивал, достаточно ли ты мокрая, чтобы лечь под меня.