Луиза Аллен - Жертва негодяя

— Прием в честь пассажиров «Королевы Бенгалии». Говорят, он возвращается домой. Получил известие о том, что его отец тяжело болен; так что Линдон, может статься, уже маркиз. — Чаттертон искоса посмотрел поверх ее плеча. — Он наблюдает за вами.

Да, она спиной чувствовала его взгляд — так газель чует крадущегося в зарослях тигра — и старалась сохранить самообладание. Три месяца кряду — в крохотной каюте с парусиновыми переборками, — так близко от мужчины, который по-прежнему не прочь поозорничать. Лягушек в кармашек фартука он определенно уже не подложит. И если он догадывается о ее чувствах к нему — былых чувствах, — нельзя угадать, как он поступит теперь.

— Неужели? Это в его стиле.

— Он и за мной наблюдает. — Чаттертон смущенно улыбнулся. — Думаю, не потому, что ему понравился мой жилет. Что-то мне становится не по себе — de trop [5] Чересчур, даже слишком (фр.). . Большинство мужчин здесь делают вид, что вы им нисколько не интересны, но Линдон смотрит так, словно охраняет свою собственность.

— Он наглец по определению.

Нет, он не рассматривал ее глазами собственника — отнюдь, но даровал ей свое внимание; она же посмела пренебречь им, и теперь он не успокоится, пока не добьется сатисфакции. Он заставит ее — как и всех глупышек — пялиться на него коровьими, затуманенными от страсти глазами.

Перси чуть развернулась — в профиль к виконту — и провела пальчиком по краю жилета Дэниела Чаттертона.

— Лорд Линдон, возможно, не станет восхищаться вашим жилетом, но шелк действительно отменного качества. Он вам весьма к лицу.

— Вы решили на всякий случай пофлиртовать со мной, леди Перси? — усмехнулся Чаттертон. — Хотите досадить Линдону?

— Я? — Она посмотрела на него широко распахнутыми глазами, весьма довольная собой. Надо же — встретилась с Элисом и не провалилась сквозь землю; теперь, верно, можно жить дальше. Она чуть поправила шейный платок Дэниела, убирая складки, — ей хотелось подлить масла в огонь.

— Да, вы! А меня он вызовет на дуэль — или вам все равно?

— У него нет для этого причины. Расскажите мне о нем, тогда я буду знать, как от него спрятаться. Ведь я не виделась с ним лет сто. — Она улыбнулась Дэниелу, придвинувшись к нему чуть ближе — почти до неприличия.

— Придется мне перенять его опыт. — Чаттертон обвел зал настороженным взглядом. — Похоже, это впечатляет наших дам. Я знаю только то, что он лет семь путешествовал по Востоку — с тех пор, как — сами помните — покинул свой дом. Линдон богат — ходят слухи, он получает большие прибыли от торговли самоцветами, а его конек — экзотические растения. Ему привозят коллекционные экземпляры из разных мест, и он отсылает собранное куда-то в Англию — не ради денег, как говорят.

— А как его угораздило так пораниться? — Перси провела веером по руке Дэниела. Элис — она чувствовала — продолжал наблюдать за ними. — Дуэль?

— Хуже. Это был тигр; людоед терроризировал деревню. Линдон поехал за ним на слоне, но зверь сумел в прыжке достать до седла и стащить махаута [6] Махаут — погонщик слонов. . Линдон спрыгнул на землю и прикончил бестию ножом.

— Нечего сказать, герой, — беспечно отозвалась Перси, представила страшные когти, длинные белые клыки тигра и невольно содрогнулась. «Какая отвага — спрыгнуть чуть ли не в пасть зверю, рискуя погибнуть страшной смертью», — подумала она. — А что с тем махаутом?

— Не знаю. Жаль, что лицо Линдона изуродовано — оно было привлекательным.

— Изуродовано? Как бы не так! — Она усмехнулась и раскрыла веер. «При чем здесь его лицо? Он мог погибнуть!» — Шрамы скоро затянутся, к тому же такие отметины весьма привлекают женщин.

— Леди Перси, не возражаете, если я заберу своего брата? — Это был Коль Чаттертон, близнец Дэниела. — Знаете, неотложные скучные деловые переговоры…

— Надо же, пришел на помощь, пока кое-кто не бросил мне перчатку, — прервал его Дэниел, округляя глаза.

— Тогда за дело, мистер Чаттертон. — Она снова усмехнулась, видя, что он опечалился. — Работайте усердно.

Она смотрела им вслед, но видела перед собой не этот душный зал с мраморными колоннами, а колыхание высокой травы, где в солнечных бликах чуть заметны золотисто-черные полосы крадущейся смерти; взметнулось мускулистое тело… о, ужас! — пронзительно закричал махаут и — вот он, мужчина, рискнувшей своей жизнью ради его спасения. Пожалуй, придуманный ею эпитет к глазам Элиса — «тигриные» — теперь не кажется столь поэтичным.