Ирена Гарда: Кассандра. Пророческая бездна

– А как же Андромаха?

– На нее претендует Неоптолем.

– Будет упиваться тем, что спит с вдовой своего врага?

Агамемнон сердито засопел, недовольно глядя на свою пленницу.

– Мне не нравится, когда мои рабы обсуждают поведение моих друзей. Запомни это, а то как-бы сильно об этом не пожалеть!

– Как скажете, господин! – ее голос звучал равнодушно, точно молодая женщина разговаривала с пустым местом.

– И тон такой тоже не нравится! Ну, ничего, я еще научу тебя, что значит быть хорошей любовницей, как я это понимаю. Так что забирай свои вещи и перебирайся ко мне в палатку сразу, как придем в лагерь.

– Но у меня нет вещей. Вернее, есть, но они уже не мои.

– Ладно, я скажу кому-нибудь из своих парней, и они принесут тебе все, что нужно. Подумай, без чего не можешь обойтись, а я тебе сейчас пришлю человека.

Так, за разговором, они дошли до лагеря, и мужчина, еще раз приказав сидеть в его палатке безвылазно, ушел по своим делам, а Кассандра пошла разыскивать мать, чтобы рассказать об изменении своего положения. Она с трудом ориентировалась в этом скопище людей, вызывавших у нее животную ярость. «Только не сорвись раньше времени», – твердила она себе на разные лады. Этот человек явился в ее город и разорил его, его люди погубили множество ни в чем неповинных троянцев и троянок, из-за него погиб Гектор, и она сделает все возможное, чтобы царь Микен понес законное наказание. Быстрее бы только добраться до Ахайи, а то она долго не выдержит его ласки. Она вспомнила его суженное к подбородку лицо, редкие волосы и маленькую бородку с усами. Фу, какая гадость!

Кассандра прибавила шаг, лавируя между снующими кругом ахейцами и пленными троянцами. Впереди какая-то женщина безутешно рыдала, и ее плач показался очень знакомым. На сердце стало неспокойно, и она пошла быстрее, а потом сорвалась на бег, желая быстрее убедиться, что эти стоны не имеют к ее родным никакого отношения, и подозревая, что это очередная беда стучится в ее дверь.

Обогнув двух ахейских воинов, тянущих куда-то отцовскую колесницу, она увидела замершую в растерянности Гекубу, перед которой, вцепившись в собственные кудри, стояла на коленях Андромаха и рыдала так, как могут плакать только женщины, потерявшие любимого ребенка. У Кассандры от дурного предчувствия сжалось сердце. Подбежав к Андромахе она упала рядом с ней на песок:

– Дорогая, что случилось? Кто тебя обидел?

Но та продолжала безутешно рыдать, никого не видя вокруг. За невестку сдавленным голосом ответила Гекуба:

– Она оплакивает Астианакса. Оставь ее дочка. Дай ей выплакать свою боль.

– Но ведь он вчера был совершенно здоров!

– Вчера – да, а сегодня пришел этот живодер, достойный сын своего отца, Неоптолем и позвал Андромаху пойти с ним погулять. Мол, поговорить надо. А когда они поднялись на Скейскую башню, он взял младенца из рук няни и со словами «Если ты сын орла, то покажи, как ты умеешь летать» скинул его с башни вниз. – Голос Гекубы дрогнул. – У меня больше нет сыновей. Я только что узнала о гибели Креусы. Никто не знает, где Лаодика. Теперь я лишилась внука. Интересно, есть предел у наших несчастий, или мы не изведали еще и половины отведенного нам горя?

– Мама! – потянулась к ней Кассандра, желая поддержать старую женщину.

Но Гекуба сделала шаг назад и замахала руками:

– Не надо, дочка! Мое сердце умерло. Не стоит его отогревать, а то я не смогу пережить все несчастья, которые валятся на нас. Я не понимаю, как моя бедная Поликсена выдерживает все это. Она же такая нежная, такая ранимая. А этот злобный стервятник Неоптолем посматривает на нее такими глазами, что мне становится страшно. Но хватит об этом. Он не стоит и минуты нашего внимания. Скажи лучше, где ты пропадала? Как с утра ушла, так и пропала. Подожди, я тебе тут поесть приготовила, а то ты, наверное, голодная.

С этими словами Гекуба направилась к большой палатке, где жили пленные троянки, но Кассандра схватила ее за руку.

– Мама, постой. Мне ничего не надо. Мне повезло. Я теперь буду жить в отдельной палатке с важным мужчиной и питаться не хуже, чем дома.

– Что-то ты, дочка, меня разыгрываешь. Слишком уж это хорошие условия для рабыни. Как зовут этого благодетеля, который собирается тебя осчастливить?

– Агамемнон.

У Гекубы окаменело лицо.

– Кассандра, участь рабыни – жалкая доля. Часто мужчины делают их своими наложницами. Это не хорошо и не плохо. Это жизнь. Я прощу тебе любого ахейца, но если ты только войдешь в палатку человека, навлекшего на нас такие беды, то ты мне не дочь!