Бертрис Смолл - Разбитые сердца

— Ты обретешь здесь покой — и своего рода счастье, не правда ли? — мягко спросила я.

Беренгария подняла глаза, но ее левая рука потянулась к шкатулке и на ощупь взяла очередную жемчужину.

— О да, Анна. Здесь я стала счастливее, чем когда-либо за всю свою жизнь, с тех пор… с тех пор, как была ребенком.

Счастье смирения, рутины, ритуалы и веры. Вполне реально и достижимо для каждого — некоторой ценой. Но дверь в такое состояние ума настолько узка, что в нее может войти только один человек, и притом раздетый догола. И так низка, что входящий вынужден склонить голову и сказать: «Я согласен. Я принимаю!» Но это не для меня.

Было восемь часов, и был мягкий летний вечер. На небольшом розовом кусте распустился каждый цветок, и некоторые лепестки уже опадали. Белые лилии стояли в полном цвету, наполняя воздух одуряющим ароматом. В саду не было никого кроме Терезы, медленно, как улитка, двигавшейся между клумбами со своей ожиревшей и одряхлевшей собачкой на руках, вместе с которой она торжественно исполняла ритуал последней вечерней прогулки. Все дети уже лежали в постелях, дамы сидели по комнатам. Тишину нарушали лишь редкое воркование голубя да мягкий гул службы, доносившейся со стороны церкви.

Я знала, где найти Блонделя: в том самом месте, которое Беренгария называла «коморкой». В угасающем свете дня он, бывало, сидел там над книгой или над листом бумаги, с пером в руке или натягивал новую струну на лютню, а иногда просто смотрел, как катится ночь по просторам небесных полей. Когда я вошла, он был нетрезв. На полу стоял пустой кувшин и бокал с недопитым вином, словно ожидавший, когда к нему потянется рука Блонделя.

Его правая рука, совсем высохшая и беспомощная, была заложена за вырез туники, грязной, мятой, покрытой пятнами. Небритое лицо обрюзгло и выражало какую-то циничную доброту.

Я знала, куда шла, и знала, кого здесь найду. Но человек в конце концов приходит туда, где находится его сердце; если, конечно, оно лежит в досягаемом месте. И мне показалось, что я единственная из всех людей, кто сумел сделать это. И теперь мне будет легко сказать ему:

— Наше дело сделано; мы здесь больше не нужны. Вставайте, поедем в Апиету и построим свой дом.

Капитул — в католических духовно-рыцарских и монашеских орденах — коллегия руководящих лиц.

Солярий — терраса, плоская крыша на южной стороне дома.

Неф — продольная часть христианского храма, обычно расчлененного колоннадой или аркадой на главный, более широкий, высокий, и боковые нефы.

От assassin — убийца ( фр. ).

Пенициллин, открытый через восемь столетий, представляет собой плесень. (Прим. авт.) .