Элизабет Чедвик - Когда струится бархат

— Вот жалость, этот де Жернон всю компанию нам испортит, — с досадой заметил Адам.

Хельвен что-то пробормотала в ответ и сделала вид, что занята складыванием детских вещей на кровати, исподтишка поглядывая на стоящего у окна мужа. Адам бережно прижимал к себе Майлса. Малыш чувствовал себя спокойно и с любопытством следил за пылинками в лучах солнечного света, пытаясь хватать их пухлой ладошкой, солнечные блики золотили пушок на его голове.

Хельвен с трудом проглотила подступивший к горлу комок. Она до сих пор не знала, как Адам относится к сыну. Вынашивая ребенка, она боялась, что дитя станет нежеланным для обоих.

— Тебе папа что-нибудь говорил про замужество императрицы?

Адам подошел к жене.

— Нет, Гийон в последнее время избегает меня. Чувствуется, он хотел бы что-то высказать мне, но знает, что сделав это, может вызвать раскол в наших отношениях. Мне кажется, мы уже вплотную подошли к этому — я имею в виду разговор, а не раскол. — Он направился к двери. Хельвен пошла следом, задержавшись возле зеркала, чтобы разгладить складки платья и поправить диадему и вуаль. Адам остановился, поджидая жену. Майлс протянул пухлую ручку и хлопнул по стеклу, смеясь своему отражению.

— Он выглядит совсем, как ты, — негромко сказала Хельвен. — Адам, это твой сын, я в этом уверена.

От удара крошечной ручки зеркало задрожало, отражение затряслось. Несколько мгновений Адам стоял, молча глядя на ребенка, мужчину и женщину в зеркале. Один был веселым и невинным, остальные словно балансировали на лезвии ножа.

— Неужели ты полагаешь, для меня есть какая-то разница, что бы я ни увидел в этом зеркале?

Хельвен сглотнула слюну. Слова звучали по-доброму, но ей все равно было страшно.

— Но могло быть и так, — промолвила она пересохшими губами и увидела, как лицо Адама напряглось, а глаза прищурились именно так, как она не раз наблюдала на тренировочной площадке перед упражнением с копьем. — Адам…

— Не надо больше никаких слов, — прервал ее Адам так же ласково и, передав ей Майлса, ушел.

Хельвен низко склонила голову и, чувствуя предательскую резь в глазах, принялась ерошить шелковистые волосики сына. Она опять необдуманно задела честь мужа. Если же сейчас броситься за ним с объяснениями, то положение еще больше обострится. Хельвен уже хорошо изучила, что означает взгляд, которым окинул ее муж перед тем, как уйти.

Шмыгая носом, она вытерла глаза рукавом платья, прижала Майлса к бедру и медленно пошла вниз по лестнице.

Цветочный дворик был окутан запахами травы и терпким, слегка едким ароматом лесных цветов. Над раскрытыми соцветиями летали пчелы. В пруду мерцали чешуей ленивые карпы. Огромная рыба выплыла почти на самую поверхность, пытаясь застать врасплох севших на воду мух. Небо было роскошно голубым, солнце палило, но легкие порывы ветра смягчали зной.

Глядя в сторону из-под насупленных бровей, Адам видел, как Хельвен подошла к другим женщинам и положила Майлса на толстую овчину. Малыш пытался грызть мячик, сделанный из полосок мягкой раскрашенной кожи. Женщины наперебой умилялись славным ребенком и, забыв обо всем, расшумелись. Словно притянутая магнитом, Элинор оставила отца и подбежала к малышу. Рядом с ними двое слуг устанавливали столы для еды и выпивки. Адам уловил пристальный взгляд Хельвен и поспешно отвернулся. Он еще раз повторил про себя, что не имеет значения, чей ребенок, хотя, возможно, просто убедил себя в этом. Но каждый раз твердя себе одно и то же, он каждый раз видел, что сомнения неизменно прокрадываются в его сердце. Неприятнее всего, что Хельвен видела его терзания. Адам сердился на себя больше, чем на нее.

Ранульф де Жернон демонстрировал своего пса. Огромный, мускулистый, с гладко лоснящейся шкурой, пес рвался с поводка и свирепо рычал на Брита, любимого четвероногого друга маленького Уильяма.

— Если у тебя самый большой конь, самый большой пес и самый большой прожорливый рот, это все равно не гарантирует тебе уважения со стороны других, — держа в руках кубок с вином, хмуро процедил сквозь зубы Гийон, подходя к Адаму, стоявшему возле разросшихся у стены кустов роз.

— А если вдобавок не умеешь ими управлять, тогда ты еще и самый большой дурак, — подытожил Адам. — Прежде всего интересно, как он здесь оказался? Думаю, вы вряд ли специально приглашали его.

— Я его вовсе не приглашал. Он едет в Честер. И напросился к нам переночевать. К сожалению, это произошло как раз накануне помолвки Ренарда. — Граф испытующе посмотрел на Адама. — Впрочем, просьба приютить его вряд ли была главной причиной, по которой он сюда заехал.