Элизабет Чедвик - Свадебный огонь

«Может, это предсмертные галлюцинации? — подумала она. — И совсем скоро в безлюдных прериях Техаса не станет еще одного человека?» Сердце ее сжалось в комок от таких мыслей. И снова вернулась боль. Так и должно быть. Если она очнулась, подтверждением этому становится боль.

— Ты меня слышишь?

Кассандра слышала, но отвечать не стала. Зачем отвечать призраку?

— Бедняжка! — продолжал голос.

Наверное, его рука коснулась пики, потому что боль вновь волной пробежала по ее телу.

— М-да, без Пелта тут не обойтись, — пробормотал призрак.

«Пелт? Что это за загадочное название», — рассуждала она, с трудом напрягая мозг. Потом опять наступила тишина. Призрак исчез. Безразличие сменилось страхом. Если это был голос из реальной жизни, он мог бы прийти ей на помощь. Это единственный шанс на спасение. Значит, надо хоть как-то отреагировать.

Она застонала. Алекс услышал звуки и вернулся.

— Вот и хорошо, — тихо сказал он. — Я подал знак Пелту. Вдвоем мы поможем тебе.

Она открыла глаза и увидела мужчину, склонившегося возле нее на колено. Но он был темнокожим, с черными глазами и длинными черными волосами, и ее вновь охватил страх.

— Не бойся! Я не принесу тебе вреда, детка, — шепотом произнес он. Он говорил по-английски, а не на языке команчей. Это ее обрадовало. Но все-таки вид его не внушал доверия: большого роста, с сильными мускулами и орлиными чертами лица, он не был похож на цивилизованного англичанина, среди которых она росла.

— Не напрягайся, иначе пика принесет тебе новую боль, детка.

Он сказал это слишком поздно. Кассандра снова потеряла сознание.

— Действительно девица, — глубокомысленно заключил Никодемус после осмотра ее в брюках и рубашке из оленьей кожи.

— Я это уже определил, — пробурчал Алекс.

— От женщин не дождешься ничего, кроме неприятностей.

— Ты что, предлагаешь оставить ее здесь, чтобы она умерла?

Никодемус переминался с ноги на ногу.

— Если она выживет после того, как мы достанем из нее пику, можно будет оставить ее в ближайшем поселке, — пообещал Алекс.

— Здесь поблизости нет никаких поселений, а мне меньше всего хочется рисковать из-за этого успехом всей нашей поездки.

— Ну и какой же у нас выбор? — не унимался Алекс.

— Даже если она останется жива, она не сможет путешествовать. А как мы довезем ее до лагеря?

Алекс внимательно посмотрел на незнакомку и снова стал обдумывать ситуацию.

— Может, воспользоваться повозкой индейцев? Девушку можно привязать к ней.

— Я согласен, что, если ей не помочь, она погибнет, — рассуждал Никодемус. — Но представь себе, что произойдет в лагере, когда мы ее туда привезем. Одна девица на пять мужчин. У нас будет полно неприятностей.

— Она еще ребенок.

Пелт фыркнул.

— По-моему, она вполне годится для постели. Можешь быть уверен, что наш юнец Пинто не воспримет ее как ребенка.

— Тогда ему придется посмотреть на нее более внимательно, — отрезал Алекс.

— Все-таки это станет бедой для всех, — пробормотал Пелт.

— Что ты предлагаешь? Убить ее и решить все проблемы?

— Я не говорил этого, Алекс. И я никогда не участвовал в убийстве женщин, — он посмотрел на незнакомку грустным взглядом. — На моей совести и так несколько смертей.

— Сейчас у тебя есть возможность добавить еще одну. Вспомни, сколько мужчин выжило после того, как в них попадали пиками?

— Да, — согласился Пелт. — Надо только учесть, что наконечник может быть до тридцати дюймов в длину, и аккуратно достать эту штуку из ее тела.

Он встал перед девушкой на колени и ощупал место вокруг раны.

— Я приподниму ее, а ты постарайся выдернуть пику, — обратился он к Алексу.

Очень осторожно мужчины, наконец, освободили незнакомку из западни.

— Интересно, почему они не убили ее и не сняли с нее скальп? — бормотал Пелт, укладывая тело на траву. — Такие волосы могли стать у них дорогим подарком.

— Да, бессмыслица какая-то, — согласился Алекс.

— Индейцы здесь на своей земле, и у них своя логика, — добавил Никодемус. — А нас сюда никто не приглашал.

«Я помню, что один из индейцев, узкоглазый коротышка с брюшком и широкой грудью, потребовал у отца его бумаги с записями. Папа стал объяснять ему, как важны эти бумаги для ученого». Но индейцы не хотели ничего понимать. Кассандра пыталась уговорить отца уступить. Сейчас ей казалось, что еще не поздно, но она не могла произнести свои мольбы вслух. А боль ни на секунду не утихала.