Дениза Робинс - Негасимое пламя

И все же он испытывал некоторую жалость к этой девчушке, с которой судьба обошлась столь жестоко. Такая молоденькая, почти ребенок. Ох и хлебнула она, наверное, горя здесь, на Юконе… Дикая, полуграмотная, никогда не знавшая нормальных человеческих условий жизни. Когда ее сверстницы ходили в школу, она возилась по хозяйству в убогой деревянной хижине среди снегов и морозов. Даже удивительно, что она так правильно, хорошо говорит. Наверное, ее отец, этот Джон Грей, был джентльменом и дал ей хоть какое-то, но воспитание в этом краю вечных снегов. Тут Ричард никак не мог ошибиться.

— Просто поверить не могу, как ты смогла прожить здесь столько лет… Ведь такая жизнь опасна для девочки… — сказал он, выслушав ее историю.

Джоанна сняла шубу и теперь сидела, съежившись в комочек, у печки. Руки она засунула в карманы своего старого шерстяного джемпера. Подняв на него серьезный взгляд, девушка сказала:

— Отцу пришлось уехать сюда. Он не мог оставаться в Англии. И работы не нашел — ни в Сан-Франциско, ни в Нью-Йорке. Понимаете, мой папа… Словом, он имел пристрастие к спиртному и ему нужно было держаться подальше от больших городов, чтобы избежать соблазна. А кроме того, он, как и другие, все время надеялся, что в один прекрасный день найдет много золота…

Ричарду было по душе такое простодушие. Надо же… Эта девчушка знает все слабости своего отца и всю жизнь терпеливо сносила их. Удивительные для ее возраста мужество и стойкость.

— Понятно, — отозвался он. — Значит, поэтому он взял тебя с собой. Но ведь для девушки здесь не слишком подходящие условия.

— А отец воспитывал меня, как мальчика.

— Это заметно. И все-таки ты девушка.

Джоанна беспокойно поерзала.

— Понимаю. Когда некоторые, вроде Конрада Оуэна…

— Вот-вот. А на Юконе таких, как он, хватает. И не только на Юконе. Опасно тебе здесь оставаться.

— Я смогу за себя постоять, — упрямо сказала она.

Ричард Стрэндж вынул изо рта трубку и глянул на нее из-под нахмуренных бровей.

— Все это только до поры до времени. Что бы с тобой было сегодня, если бы я случайно тебя не нашел?

Джоанна покраснела.

На это ей нечего было возразить. И тем не менее ей нравилось думать, что она может за себя постоять. И почему этот незнакомец обращается с ней как с неразумным ребенком?

— Лучше всего тебе податься на Юг, и не тянуть с этим, — помолчав, сказал он.

— У меня нет денег, да и ехать туда не к кому, — сказала Джоанна.

Он смерил ее долгим взглядом.

— И что же ты, черт возьми, собираешься делать?

— У меня есть знакомые в Форт-Юконе и Даусоне. Друзья отца. Попытаюсь найти работу.

— Какую?

— Ну, в каком-нибудь салуне.

Ричард Стрэндж откинулся и выбил трубку.

— И ты, совсем еще девочка, собираешься разносить напитки в юконском салуне?

— Будущей весной мне исполнится девятнадцать.

— Н-да, сомневаюсь, что ты на верном пути, — сказал Ричард Стрэндж.

После этого снова повисло молчание, и он уставился в огонь. Какое, в конце концов, ему дело до этой Джоанны Грей? С какой стати он должен брать на себя заботу о ее благополучии? Кто она ему — просто попутчица? К тому же провела в этих местах большую часть своей жизни. Наверняка знает, на что идет… Но с другой стороны, Джоанна англичанка и, судя по всему, из хорошей семьи. И все же ему совершенно не улыбается связывать свою судьбу с какой-то малолетней сиротой. Вот если бы она действительно была парнем…

Джоанна поднялась на ноги, и он снова бросил на нее взгляд. В этот момент она зевнула и потянулась, раскинув руки — словно молодое здоровое животное перед сном. И тут, неожиданно для себя, он разглядел в ней женщину — красивую, грациозную женщину, с остро выпирающими через свитер крепкими сосками. Нет, это уже не ребенок. Это — женщина!

Когда-то Ричард Стрэндж любил женщин. Будучи молодым, преклонялся перед женской красотой и прослыл нежным и страстным любовником. И все же однажды повстречал женщину, которая безжалостно разрушила все его идеалы и отняла у него веру в любовь. Теперь, в свои двадцать девять лет, он стал законченным циником. Нет, страсть по-прежнему была ему не чужда, но лишь голая, грубая страсть — без всякой любви и даже надежды на нее.

Здесь, среди снегов Юкона, он искал одиночества и намеревался спастись от женщин. И вот теперь вынужден сидеть в одной хибаре с этой девицей…

— Сколько может продлиться этот буран? — спросил он.

— Долго — несколько дней.

— Вот черт! — тихо выругался он.