Он поставил Рори между коленями, взял за подбородок, оторвав с силой от груди, чтобы смотреть ему в лицо.
— Но ты всегда был на моей стороне насчет боя с Били Магири.
Рори не поднимал глаз.
— Это было раньше.
— Да того, как Магири высек меня как следует? Рори кивнул:
— Я перепугался.
— Не хочешь видеть своего старого папу разжалованным?
— Не так сильно, — из глаз Рори хлынули слезы.
Стефен глядел на трясущиеся губы сына, на испачканные, в слезах щеки, и язык его присох. Мальчонка его любит не за то, что он боксер, а за что-то еще, что-то более дорогое, и Стефен даже не догадывался, что бы это могло быть.
Потом он вспомнил о Били, обо всем, что тот сделал. Он женился на Анне и ее иссушил. Украл у нее деньги. Имел ее в постели. Он разгромил салун «Эмирэлд Флейм» и предал ирландское дело. Могут такие бесчинства пройти безнаказанно? — хотелось бы знать Стефену. Может он, будучи мужчиной, отказаться от реванша, и гордости, и чести, от всего — для спасения сына? Может он отозвать вызов Били и отменить бой только потому, что его мальчик любит его?
Ответ пришел сразу.
— Давай я скажу Били, что бой отменяется, — решил он. — И попрошу Анну вернуться. Если так будет?
Рори попробовал улыбнуться, но вместо этого из глаз потекли слезы.
— Она не вернется, пап. Я знаю, не вернется. Стефен обхватил мальчика:
— Ну, посмотрим. Вначале мы должны встретиться.
Когда они вошли на кухню, Анна вскочила.
— Что ты натворил! — закричала она, схватив и притянув к себе Рори. — Ах, как же мы волновались! Богу прожужжали все уши своими молитвами. И ты еще испортил проводы Эмета…
И она не могла никак остановиться, чтобы не целовать, не прижимать его к груди, а Рори в это время что-то бубнил, жаловался и вырывался. Только насытив свою жажду объятий, Анна отодвинула его от себя, чтобы оглядеть всего. Она послюнявила палец и потерла его щеку.
— Да на тебе больше грязи, чем на грядке с картошкой, — ругалась она. — Хорошо бы Дэйви взял тебя вниз и хорошенько оттер под душем. И это надо — взять для мешка скатерть!
Вокруг собрались люди, тоже желая дотронутся до Рори. Миссис Кэвенах сунула ему в руку чашку шоколада, а Моуз с Эметом с чувством его похлопывали. Рядом пошатывался Джил — изрядно пьяный. Пэги плакала. Пролили шоколад, мужчины отталкивали друг друга локтями, и все обнимали Рори и щекотали его, а он только моргал, счастливо изнемогая.
Анна за всем наблюдала глазами, полными радостных слез. Стефен одной рукой обнял ее за талию. От его улыбки стало спокойно внутри. Она потянулась к нему, чтобы только похлопать по плечу, как уже ее руки обняли его за шею, лицо прижалось к плечу, и она разрыдалась. Все засуетились, она повисла на нем, рыдая, чувствуя, как напряжение в груди тает, уходит. Он прижал ее сильнее, пробежав пальцами по спине вверх и вниз.
— Нэн, — пробормотал он ей в волосы. — Сейчас-то все в порядке.
Когда он отпустил ее, она вытерла щеки пальцами.
— Смотри-ка, плачу от счастья. Честное слово, как хорошо, что он вернулся.
После завершенного дела Стефен казался посвежевшим. Он выглядел таким, каким был в те недели до Били, когда каждую ночь они были вместе.
— Пойдем в спальню, Нэн. Мне что-то надо тебе сказать.
Он взял ее под руку. Анна отпрянула, внезапно чего-то испугавшись. Ей не хотелось быть со Стефеном наедине; она чувствовала себя такой слабой, такой беззащитной.
— Лучше я буду укладывать Рори спать.
— За этим проследит Пэги.
Выражение его лица было таким непреклонным, что она сдалась и позволила увести себя.
В спальне на туалетном столике стоял кувшин с увядшими цветами. Латунная кровать была в беспорядке и требовала немедленной полировки, а пыль всюду была с дюйм толщиной. Анна провела пальцем по туалетному столику и поцокала языком.
Стефен прислонился к стене рядом с окном, наблюдая за ней.
— Мы хотим, чтобы ты вернулась к нам, Нэн. Анна пыталась сохранить спокойствие, стараясь не обращать внимания на то, как заколотилось сердце. Она напоминала себе, сколько Стефен доставил ей радости и сколько ужасных страданий.
— Нэн?
Анна глянула на него пронзительно:
— Как я могу вернуться, если я замужем за Били Магири?
— Нам нужна ты. Рори и я согласны на это. Значит, он просит ее продолжать жить во лжи.
— Так ты считаешь, что это легко. Только вернись, не думая о своих брачных клятвах.
— Мы не можем без тебя жить.
Он спокойно стоял у стены, рукава были закатаны, обнажая мускулистые руки, покрытые золотистой шерстью. Что-то изменилось в нем, подумала Анна. Даже при этой однодневной щетине была видна в — лице мягкость, которую она прежде не замечала.
Читать дальше