Мария Фагиаш - Сестры-близнецы, или Суд чести

Вошел Боднар с телеграммой в руке, которую он положил на стоявший возле двери столик; он чувствовал, что его приход некстати.

— Простите, господин граф. Ее только что принесли, — сказал он и вышел.

Николас не пошевелился, тогда старый Рети встал и вскрыл телеграмму.

— От твоих родителей. Они приезжают сегодня после обеда. В четверть пятого.

Николас растерянно посмотрел на него.

— Как они могли так быстро обо всем узнать?

— Боднар сегодня рано утром послал тебе на Херренгассе телеграмму. В расстройстве он забыл, что ты уже в дороге домой.

Николас наполнил бокалы себе и старому Рети.

— Я не смогу видеть сегодня своих родителей, тем более маму. — Неприязнь, которую он часто чувствовал к своей матери, вызвала у него гнев. — Который час? — Он бросил взгляд на часы. — Слишком поздно, чтобы им отказать. Мама! Зачем она вообще приезжает! Она никогда не любила Беату.

— Но она любит тебя, — сказал Рети, пытаясь его успокоить.

— Иногда мне хотелось бы, чтобы она меня не любила.

Мать Николаса, графиня Мелани, происходила из очень богатой семьи Гайгер-Гебхардт. Их предок, польский торговец зерном Натан Гайгер, из хозяина своей деревенской лавки превратился во владельца фирмы, которая держала в своих руках всю торговлю фуражом в империи. В знак признания его заслуг перед монархией его старшему сыну Иосифу было пожаловано дворянство с разрешением присоединить к своей фамилии название деревни, в которой он родился. Он с удовольствием сократил бы фамилию до Гебхардт, но фамилия Гайгер цеплялась за них так же крепко, как моллюски ко дну корабля.

Иосиф и его жена перешли в католичество, их дети — сын и трое дочерей — женились и выходили замуж также в католические семьи. Мелани, младшая, сделала самую блестящую партию — вышла замуж за графа Фердинанда Каради.

Тогда над графом висела серьезная опасность потерять свое, обремененное ипотечным кредитом, огромное, величиной в шесть тысяч гектар, имение в венгерском селе Шаркани. Приданое Мелани позволило не только освободить имение от тяжелых долгов, но и привести в порядок запущенный замок. Некоторое время Мелани нравилась роль хозяйки замка, но вскоре она стала там страдать, и они переехали в Вену, в тот самый двухэтажный дом в Херренгассе, который впредь стал именоваться дворцом Каради. Фердинанд так же, как и его жена, невыносимо скучал в имении и потому приветствовал перемены. Статистки Венского театра нравились ему гораздо больше, чем ядреные деревенские девки, которым он не стесняясь делал маленьких Каради, после чего, наделив приличной суммой, выдавал их замуж за своих же работников.

Мелани была женщиной полной противоречий: отличалась острым умом, отзывчивостью, обладала чувством юмора и одновременно была эгоистичной, бесцеремонной и агрессивной. Она рисовала, блестяще играла на рояле, но все свои силы и время тратила на не имевшие никакой перспективы попытки занять место первой дамы Вены, которое по праву принадлежало княгине Паулине Меттерних, а также на бесконечные скандалы со своим супругом. Николас не принимал всерьез ее жалобы на отца, поскольку знал, что в основе их лежит не оскорбленная любовь, а просто уязвленное самолюбие и жадность собственницы. Она на миллионы Гайгера вместе с отцом купила и графскую корону и в течение тридцати шести лет боролась, чтобы не потерять свое владение.

— Святой боже! — застонал Николас. — Если она приедет, на нас свалится вся семейка как саранча. Почему они не оставят нас в покое? Для них это просто… просто светское мероприятие, а для меня… для нас… — Он умолк, осознав, что страдает не один. — О господи, бабушка! — вскрикнул он, испытав чувство вины. — Она, наверное, просто убита горем. Мне надо к ней пойти, поговорить с ней.

— С ней сейчас доктор Сартори. Несчастная женщина. Двух дочерей похоронила, единственного сына, невестку и вот сейчас… из нас двоих она всегда была самая сильная, всегда меня утешала, но теперь…

В глазах старика не было слез, в них отражалась лишь покорность тяжелой судьбе. Сил сопротивляться ее ударам больше не было. Он вырастил своего ангелочка, которая превратилась в чудесную женщину, и выдал замуж за прекрасного человека, который ее обожал и которого она страстно любила. И вот, достаточно было упасть одной свече, чтобы отнять у старика все, чем он жил. Какие еще испытания уготованы Богом его старому сердцу?

Голос Николаса прервал его размышления.

— Тебе следовало бы оставаться с бабушкой.