Елена Лебедева - Путешествие в прошлую жизнь

— Бартоломео, — не удержалась от комментария Елизавета.

— Что простите?

— Не Варфоломея, а Бартоломео Растрелли, извините, что вновь прервала Вас.

— Женщина, простите, но это уже переходит всякие границы, может Вы хотите продолжить вместо меня? С удовольствием послушаю, — гид была уверена, что смутит нахалку. Но к ее удивлению неприятная особа очаровательно улыбнулась и нисколько не стушевавшись, обратилась к группе:

— Господа, я действительно могу продолжить рассказ нашего уважаемого гида. Я не сомневаюсь, что она работает здесь давно и знает о дворце и парке многое, но…но я господа, точнее мы, — Елизавета тепло улыбнулась мужу, — так вот мы видели здешнюю жизнь изнутри, этот дворец и особенно парк с детства знаком мне до мелочей, здесь я играла с великими княжнами и наследником, здесь прошла моя юность, здесь я познакомилась со своим мужем — поручиком императорской гвардии.

Туристы завороженно молчали, гид впервые посмотрела на Елизавету с нескрываемым удивлением:

— Простите, но кто Вы?

— Княгиня Оболенская-Нелединская-Мелецкая, — с нескрываемым достоинством ответила Елизавета.

— Значит Вы действительно были здесь до Великой октябрьской революции? — в глазах экскурсовода наконец-то зажглись искорки интереса. Как всякий историк она не могла остаться равнодушной. Одно дело изучать прошлое по книгам, да еще непременно с верой в светлое коммунистическое будущее и совсем другое услышать о событиях прошлого от очевидца, из первых уст. И потом фамилия князей Оболенских была слишком громкой и известной.

— Неужели Вы родственница князя Николая, последнего достоверно известного потомка этого старинного княжеского рода?

— Да, сударыня, я его дочь. В 1920 г. я и мой муж покинули Россию. Мы живем во Франции, но всегда мечтали вернуться. И вот теперь пока началась так называемая «оттепель» нам позволили въезд в собственную страну. Как ни странно это звучит, но не будем вдаваться в политические дебаты.

Экскурсовод молчала, любопытство историка пересилило все.

— Господа, если вам будет не интересно, не стесняйтесь, я сразу же прервусь. Итак, место, где мы с вами находимся уникально…

Елизавета рассказывала о дворце как о любимом ребенке, нежно и торжественно. Она словно плыла, несмотря на толпу туристов, по парадной анфиладе реставрированных залов и с каждым шагом будто обретала крылья, влекомая призраком далекого прошлого и своей безмятежной юности.

Ее засыпали вопросами, не удержалась даже экскурсовод. Она и Никита отвечали с удовольствием, вспоминали на ходу интересные подробности. К их группе постепенно прибавлялись новые туристы, гиды с интересом косились и прислушивались.

— Я не была здесь 47 лет, дворец очень изменился, то что сделала с ним война это ужасно, вы не можете видеть янтарную комнату и многое многое другое, но, то что восстановлено вселяет уважение, ибо сделано очень тщательно и достоверно. Если, вы желаете господа, мы могли бы вместе погулять по парку, там тоже очень много памятных мест. И непременно мы хотели бы побывать в Александровском дворце.

— Но там сейчас развалины, дворец сохранился только внешне, руки реставраторов еще не коснулись его, — уточнила экскурсовод.

— Но это место очень дорого для нас. В Александровском дворце 11 августа 1916 г. я впервые увидела Никиту… И я хочу увидеть этот дворец, каким бы разрушенным он не был.

Эффектно шурша юбками платья, юная княжна, почему-то именно этим титулом окрестил ее Никита, и как оказалось впоследствии не ошибся, вышла из парадной белой императорской столовой. Теперь он наконец-то мог ее рассмотреть. Девушка не спеша, как того требовал этикет, двинулась по залу. Она, несомненно, была очень юна, совсем еще девочка, лет пятнадцати — шестнадцати, как показалось Никите.

Однако барышня явно хотела казаться старше своих лет. Делая вид, что ей абсолютно безразлично, что на нее устремлены четыре пары восхищенных мужских глаз, она легкой походкой проплыла по Георгиевскому залу и грациозно опустилась на мягкое, обитое бархатом канапе, всего в нескольких метрах от Никиты и его напарника. Тяжелый шлейф роскошного платья из белой, шитой серебром парчи, послушно, словно морская пена лег у ее ног.

Что и говорить, девушка была чудо, как хороша. То была не красота в классическом ее варианте, а неимоверное очарование юности. Без страха и кокетства, по-детски наивно, она посмотрела в сторону Никиты, улыбнулась, в огромных синих глазах заплясали озорные огоньки. Тонкая изящная ручка привычным движением развернула роскошный веер, от его ветерка игриво полетели туго закрученные у висков сочно-каштанового цвета локоны.