Элизабет Лоуэлл: Только любовь

– Да, я так и думал.

– А откуда тебе стали известны их имена?

– Их назвала Шеннон.

– Что?!

Калеб сделал глубокий вздох, моля Бога о том, чтобы у Бича хватило выдержки. Если они схватятся сейчас на кухне, то после этого утром готовить завтрак будет негде.

– Получается так, что некто по имени Мэрфи сказал Шеннон, что ее золото не с участка Молчаливого Джона.

– Мэрфи! Этот мерзкий ворюга и кровосос! Я-то думал, что он возьмет золото и заткнется, гнида несчастная!

– Судя по словам Шеннон, ты просчитался не только в этом, – сказал Калеб, заходя за спинку стула, на котором сидел Бич.

– В чем же еще?

– Ты… гм… слишком много ей заплатил.

– О чем ты толкуешь, черт тебя подери?!

Калеб украдкой вздохнул, морально готовя себя к драке, которой явно не избежать.

– Когда Шеннон узнала, что золото не с ее участка, – продолжал Калеб, – она отправилась к Бетси и Клементине, чтобы выяснить, какая существует такса за услуги, которые они оказывают.

– Что?!

Бич вскочил бы снова, но огромные ручищи Калеба навалились на плечи и прижали его к стулу.

– Успокойся и дослушай, – сурово сказал Калеб. – После этого Шеннон вычла из общего количества золота стоимость оказанных тебе услуг, и нагрянула сюда как гром среди ясного неба, чтобы вернуть тебе переплату.

Когда до Бича окончательно дошел смысл всех слов, у него напрочь исчез воинственный пыл.

«Боже мой, сладкая моя девочка! Да разве я когда-нибудь воспринимал тебя таким образом? Ты для меня чище, чем солнечный восход…»

– Она действительно так сказала? – смог наконец произнести Бич.

Калеб кивнул.

– Она считает, что я платил ей так, словно купил ее на ночь? – шепотом спросил Бич.

Калеб, внимательно наблюдая за Бичом, кивнул.

– Не верю! – вдруг решительно проговорил Бич.

Виллоу постучала ложкой, которой мешала жаркое, по сковороде, чтобы сбить прилипшие кусочки мяса.

– А ты верь, – сказала она. – Шеннон не пожелала даже на минуту войти в дом, даже выпить чашку чая.

– Но почему?

– Она сказала, что слишком уважает меня, чтобы шлюха моего брата переступила порог моего дома.

Бич застонал и с такой силой стукнул кулаком по столу, что чашка с кофе подпрыгнула, опрокинулась набок и горячая жидкость залила ему колени. Но он едва обратил на это внимание. Боль, которая рвала его душу на части, не оставляла места для боли телесной.

Резко повернувшись на стуле, Бич встал, сбросив с плеч руки Калеба.

– Я передумал относительно бисквитов, Вилли, – напряженным голосом проговорил Бич. – Сделай бисквитов побольше, чтобы мне хватило их для перехода через горы.

– Но перевал закрыт, – запротестовала Виллоу.

– Бич повернулся к Калебу:

– У тебя все еще лежат снегоступы в амбаре?

– Нет. Они здесь, за задней дверью… Я отправлюсь с тобой до того места, куда смогут дойти монтановские лошади… а уж потом добирайся сам.

– Спасибо.

– Но тебе надо быть чертовски осторожным, когда ты туда доберешься.

– Это еще почему?

– Она была настолько не в себе, что как бы не выпустила на тебя эту дьявольскую собаку.

Бич взглянул на шрамы на своих руках и слабо улыбнулся.

– Ну, нам не впервой схватываться друг с другом.

Он схватил куртку и шляпу и двинулся к выходу.

– Как там с запасами еды? – спросил Калеб, когда Бич открывал дверь. – На двоих хватит до конца зимы?

– Я обеспечил Шеннон мясом и продуктами, которых вполне хватит двоим до прихода тепла.

– Вот только ты очень долго воображал, кто окажется этим вторым, – заметила Виллоу.

Дверь с грохотом захлопнулась, а Калеб рассмеялся.

– А что если он не доберется до ее хижины? – вдруг забеспокоилась Виллоу.

– Добраться-то он доберется… А вот вернуть расположение Шеннон будет потруднее. Она выглядела совершенно разъяренной, когда уезжала от нас.

– У него в запасе целая зима.

– За меньший срок ему это вряд ли удастся.

– Сомневаюсь… У него есть один козырь.

– Какой же?

– Она любит его, – просто сказала Виллоу.

Заря стала гасить звезды и золотить на востоке небо, когда Бич, направив лямки рюкзака, двинулся через заснеженный луг к хижине Шеннон. Из темноты поднимались горы, иззубренные вершины которых виднелись на фоне светлеющего неба.

Воздух был морозный, ядреный и колючий. При каждом выдохе возле лица Бича появлялось облачко пара. Сухой рассыпчатый снег отчаянно скрипел у него под ногами.

Но Бич ничего этого не замечал. У него было такое ощущение, что он движется во сне.