Дженнифер Блейк: Порочный ангел

— Бог с ней. Идемте.

Зебе, так звали юношу. Элеонора вспомнила его имя, но, конечно, не могла обращаться к нему столь фамильярно.

— Мсье, очень мило с вашей стороны проявить обо мне такую заботу.

Он подождал, пока мимо них прогромыхает экипаж, потом взял ее под руку, помогая перейти через улицу.

— Надо помочь старине Жан-Полю. Мой отец говорит, что люди, отправляющиеся в Никарагуа только потому, что Уокер взял город, подобный Гранаде, скорее всего попадут в плен и их расстреляют. У Жан-Поля нет отца, который подсказал бы ему.

Да и матери нет. Еще два года назад у них была бабушка Виллар. Она баловала Жан-Поля, прощая ему все только за то, что он являл собой совершенное воплощение креольского джентльмена, точную копию ее сына, — явно не лучшая наставница для юноши. Но при ней все-таки жизнь была сносной, у них было все, чему полагалось быть у людей их класса, семей такого положения в Новом Орлеане. Но потом бабушка умерла, и выяснилось, что уже много лет они живут на ренту от небольшого особнячка рядом с их домом на Роял-стрйт. Другие родственники, особенно дядя по линии бабушкиного мужа и его сын, требовали своей законной доли в наследстве. Особнячок пришлось продать, а доли, причитавшейся Элеоноре и ее брагу, едва хватило на шесть месяцев.

Поскольку бабушка заблаговременно подыскала ей жениха, Элеонора думала, что у Жан-Поля по крайней мере будет дом. Но, как оказалось, не было и этого. Жених Элеоноры, поняв, что приданого не будет, решил, что самое время напомнить ей о мезальянсе ее отца, женившегося на дочери ирландского рабочего. Он постоянно делал презрительные замечания по поводу ее семьи и ее самой, особо обращая внимание на ее огненно-рыжие волосы. Он выражал сожаление, что у ее бабушки отсутствовала деловая сметка, и намекал на неуравновешенность ее отца, так как этот джентльмен, будучи доктором, работал среди опустившихся иммигрантов из Ирландии, обитавших в лачугах на окраинах города. По какой-то неведомой причине в его голове возникла идея, что ранняя смерть ее родителей от холеры явилась возмездием за предательство своего класса. И задолго до того, как закончился траур по бабушке, Элеонора разорвала помолвку.

С тех пор она не раз пожалела о своем решении. Ей тяжело было смотреть на постояльцев, поселившихся в гостиной и комнатах, где некогда жила ее семья и куда приглашали гостей. Кто же, кроме нее, теперь может указать Жан-Полю, какой не правильный шаг намерен он сделать? Да, но может ли она ждать, что он послушает свою ставшую сварливой сестру, превратившуюся в рабочую лошадь?

Элеонора и Зебе прошли мимо торговки в белом фартуке и шиньоне, громко расхваливавшей свои жареные орешки. Их тяжелый густой запах висел в воздухе и смешивался со столь же густым и тяжелым запахом кофе, доносившимся из открытых дверей кофеен, и с запахом лошадиного навоза, разжиженного сточными водами, текущими по канавам вдоль улиц. Зловоние в этот день было особенно сильным. Заключенные расчищали улицы. Обходя отряд людей, скованных цепями щиколотка к щиколотке, и их вооруженных охранников, Элеонора отвела глаза. Это вышло само собой, она не хотела своим сочувствующим взглядом добавить еще больше тяжести тем, что видит и осознает их судьбу.

Бэнк-Аркада располагалась на Мэгэзин-стрит близ Гравьера. Это было место, где встречались бизнесмены, люди разных профессий, авантюристы. Славилось оно тремя достопримечательностями, одна из которых — бар с невероятно длинной стойкой, другая — популярный аукционный зал и третья — единственный в городе двор со стеклянной крышей. Многие планы в войне за независимость Техаса, в мексиканской войне, экспедиции на Кубу, руководимой Лопесом, составлялись именно здесь, в верхних комнатах Бэнк-Аркады. Немало сделок заключалось, немало передавалось секретов здесь же, за пивом и виски. А теперь, когда над городом витал революционный дух, в Бэнк-Аркаде постоянно шумело людское море.

Элеонора не пошла внутрь, ибо только женщина опре деленного рода занятий могла позволить себе это без вреда для своей репутации, да и их не особенно там приветствовали. Место было специально отведенным для деловых встреч.

— Я недолго. — Молодой человек, известный своим друзьям по прозвищу Зебе, нахмурился, задержав руку на двери бара. — Вам, конечно, неудобно без служанки, но все будет в порядке. Могу ли я дать совет?.. Ваши волосы… Лучше бы их прикрыть.

В спешке Элеонора не заметила, как капюшон соскользнул и ветер растрепал ее строгую прическу с пробором посередине. Золотисто-рыжие пряди выбились из-под шиньона на затылке, и на висках свисали локоны. Кивнув, она натянула капюшон и прислонилась к оштукатуренной кирпичной стене.