Дженнифер Эшли - Спасенный любовью

— А мне было плохо без тебя, Эл. Мне было очень плохо без тебя, — прошептал Харт.

Он отнес ее в постель, лег вместе с ней и стал срывать с нее одежду, вырывая пуговицы и крючки вместе с тканью. Элинор пыталась помогать ему — ей хотелось как можно быстрее прижаться своей наготой к его наготе.

С громким криком Харт стремительно вошел в нее — и теперь они без движения лежали, глядя друг другу в лицо. Какое-то время оба молчали, потом Харт прошептал:

— Элинор, я так люблю тебя…

— А я люблю тебя. — Элинор провела рукой по его волосам. — Харт, у меня будет ребенок.

Он вздрогнул.

— Что?..

— Ребенок. Мальчик, я почти уверена. Твой сын.

— Ребенок?..

Она кивнула и тихо сказала:

— Надеюсь, ты не против.

— Против?! — выкрикнул Харт, и его золотистые глаза наполнились слезами. — Эл, с какой стати? Я ведь люблю тебя, люблю…

Сказав это, он радостно рассмеялся. Она крепко обняла его и тоже рассмеялась.

А потом они страстно любили друг друга.

Когда много часов спустя Элинор проснулась, Харт спал рядом с ней. Спал с блаженной улыбкой на губах, обнимая подушку.

Элинор осмотрелась. Ей нравилось все это — тишина комнаты, потрескивание огня в печи и их с мужем уютное гнездышко вдали от всего остального мира. Только Йен Маккензи знал, где они сейчас находились. Но Йен никому об этом не скажет.

«Как долго это продлится? — спрашивала себя Элинор. — И вспомнит ли Харт о своем ночном заявлении, когда вернется домой и когда все узнают, что он жив? Или политические амбиции снова его захватят?»

Нет, она этого не допустит. Амбиции — это, конечно, хорошо, но теперь у него будет собственная семья. И она, Элинор, постарается сделать так, чтобы он об этом никогда не забывал.

Теплое прикосновение к ее животу заставило Элинор вздрогнуть. Это ладонь Харта легла ей на живот. Оказалось, что он уже проснулся и наблюдал за ней какое-то время.

— О чем ты думаешь, Эл?

Она пожала плечами:

— Ну… даже не знаю…

— Не знаешь, плутовка? О чем ты думала?

— О том, чем мы занимались в комнате наверху у миссис Магуайр. Помнишь?

Харт расплылся в улыбке.

— Этого я никогда не забуду. Мне кажется, я все еще вижу тебя в зеркале. То было райское блаженство.

Элинор вспыхнула.

— А может, ты подобными вещами занимался и в доме в Хай-Холборне?

Его улыбка померкла.

— Нет, Эл.

— Тогда чем же?

Харт чуть приподнялся и, не глядя на нее, пробормотал:

— Эл, я не хочу говорить об этом доме и о том, чем там занимался. Тем более сейчас.

— Сейчас ничуть не хуже и не лучше любого другого времени.

— Тогда я был гораздо моложе. Первый раз, когда жил там, я еще не знал тебя, а второй — искал утешения после смерти жены и сына. Но я был тогда другой.

— Ты меня не понял, Харт. Меня не интересует, почему ты занимался этим с другими дамами. Я хочу знать, что ты при этом делал. Что за порочные наклонности тебе приписывают? Я хочу знать.

Тут он посмотрел на нее, и Элинор с удивлением увидела страх в его глазах.

— Эл, я не хочу говорить тебе об этом.

— Но это неотъемлемая часть твоей жизни. Ты необычный мужчина, а я не совсем обычная женщина. И я не хочу жить с тобой, зная, что ты подавляешь свои желания, укрощаешь себя из-за меня и отказываешь себе в чем-то. Поверь, Харт, я не боюсь.

— Я не хочу, чтобы ты боялась. В том-то все и дело.

— Тогда расскажи. Если не расскажешь, я буду рисовать в своем воображении всякие причуды, почерпнутые из сплетен, смешков и эротических книг.

— Элинор, я…

— Это имеет отношение к хлысту или наручникам? По поводу наручников особенно много шуток. Хотя не могу представить, зачем людям приковывать друг друга наручниками.

— Элинор, о чем ты?

— Я не права? — Как же весело снова его дразнить! — Тогда, может быть, тебе лучше рассказать мне — чтобы не переживала по поводу своей невинности?

— Элинор Рамзи, всякий, кто считает тебя невинной, полнейший идиот. — Харт обхватил пальцами ее запястье и добавил: — Это не имеет отношения к боли и оковам, но связано с доверием. С полным доверием. Абсолютным.

Она хотела высвободить руку, но не смогла.

— Я должна подчиниться твоей воле?

Его глаза потемнели.

— Ты должна довериться мне, моим рукам. Должна позволить мне прочитать твои желания, а я дам тебе возможность испытать то, что ты хочешь испытать. И не задавай вопросов. Поверить, что я знаю, что делать. А награда за доверие — высшее наслаждение.

— О!.. — Больше она ничего не смогла произнести.