Эйлин Драйер - Как истинный джентльмен

— Не понимаю, — испуганно прошептала Грейс. — Ты был свободен. Ты ушел. Зачем ты опять вернулся? Как видишь, никакого скандала не произошло. Никто тебя ни в чем не обвиняет.

Он поцеловал ее макушку, как будто это было самое бесценное сокровище на земле.

— Я ждал, потому что хотел убедиться, что все действительно закончено. Документы подписаны, засвидетельствованы и оформлены. Теперь все официально. Мы никогда не были женаты.

— Тогда зачем ты вернулся?

— Потому что сам этого захотел. Ты взглянула на кольцо, которое я добыл с таким трудом? Это изумруд Хиллиардов. Отлично подходит к рыжим волосам, по крайней мере так мне сказали. Стоит целое состояние. Я надеялся, что даже если ты не окажешься благоразумной или влюбленной в меня, или будешь продолжать злиться, то примешь мое предложение хотя бы ради этого кольца.

Грейс снова покачала головой, недоумевая, не сошел ли Диккан с ума.

— Ты не можешь хотеть на мне жениться.

Он приподнял бровь.

— Почему же?

Он провел ладонями по ее рукам и бокам, его пальцы скользили по гладкому шелку. Не успела Грейс возразить, как он уже принялся расстегивать пуговицы ее халата.

— Забавное одеяние, — пробормотал он, покрывая поцелуями ее шею.

Грейс задрожала от его дыхания и выгнулась.

— Это халат, — прошептала она. — Мне пришлось купить мужской. Я слишком высокая…

Диккан уже спускал халат с ее плеч.

— Не соглашусь. У тебя вполне нормальный рост. Прекрасные губы, плечи и длинные, изящные ноги.

— Не надо…

Халат упал на пол, и Грейс стояла перед ним обнаженная. Она зажмурилась.

— Грейс, — прошептал Диккан, — ты так боишься меня?

Да, хотела ответить она.

— Ты не можешь этого хотеть. — Она не желала ничего объяснять. Наверняка Диккан и так все видит перед собой в зеркале.

Его губы коснулись ее плеча, спины, шеи.

— И снова, дорогая моя, — произнес он, и его руки скользнули вниз по ее бокам, — я не согласен. Все подтвердят, что тело наездницы особенное. В конце концов, не всякий мужчина оценит истинную прелесть маленькой груди, которую можно обхватить одной рукой.

И его длинные пальцы тут же коснулись ее груди. Грейс задрожала от пронзившего ее тело наслаждения.

— Слишком маленькие…

— Грейс, — вздохнул он, и она едва удержалась от улыбки. — Скажи, разве в свете меня не знают, как человека с исключительным вкусом?

Она улыбнулась:

— Биддл в этом уверен.

Его рука медленно опустилась на ее бедро, коснулась живота.

— Верно. Значит, если я нахожу что-то красивым, ты не должна спорить со мной.

Грейс вся пылала. Его дыхание щекотало ей шею, пальцы касались завитков волос внизу живота. Ее грудь внезапно напряглась и стала чувствительной, а ноги так дрожали, что она чуть не упала на пол.

— Открой глаза, Грейс, — приказал Диккан.

Она повиновалась. И в его глазах, потемневших от возбуждения, она увидела восторг и нежность. Нет, она не могла даже на это надеяться…

— Я люблю твое тело, Грейс, — сказал он, словно прочел ее мысли. — Последние несколько недель мне его ужасно недоставало. Я не могу забыть твой вкус, забыть твой крик наслаждения. Я хочу обнимать тебя, когда ты засыпаешь, и заниматься с тобой любовью по утрам. Хочу увидеть, что ты собираешься делать с этими огромными камнями, выложенными во дворе конюшни, и осмотреть каждую украшенную тобой комнату. — Он прикрыл глаза и прижался лицом к ее шее. — Хочу воплотить в жизнь каждую картину на стене.

Грейс хихикнула:

— На это уйдет очень много времени!

Он лизнул мочку ее уха, и она чуть слышно вскрикнула.

— Не очень. Их ведь у тебя штук тридцать, верно? Займет всего неделю.

Все тело Грейс охватил жар, и она тяжело дышала.

— Есть еще в кладовой.

Диккан прикусил ее шею.

— Много?

Опустив голову ему на грудь, она усмехнулась:

— На их осмотр уйдут годы.

Он усмехнулся в ответ:

— Шалунья. Прошу, Грейс, выходи за меня замуж, чтобы мы могли делать это каждый день. Дважды в день.

— Ты уверен, что не подчиняешься чувству долга? Ведь на самом деле я тебе не нужна.

Диккан замер.

— Ошибаешься. Очень нужна. Я люблю тебя. Внезапно я стал представлять маленьких девочек с рыжими волосами и серыми глазами. — Он тихо поднялся, почти невидимый в темноте. Его глаза были взволнованными, искренними и блестящими. — Давай заведем детей, чтобы в этом доме стало шумно. Давай разводить лошадей и воспитывать детей. Мы будем самой пасторальной парой во всей Англии.