Бейтс Болдуин - Воин султана

Откуда появился сгорбленный нищий, никто потом объяснить не мог — он возник внезапно, бредя по середине улицы, прошел мимо ворот, у которых прятался хмурый Зайдан, шепотом препираясь со старшими командирами. Лунный свет осветил худое узкое лицо нищего и голову, начисто лишенную волос, похожую на свежеснесенное яйцо. Зайдан рассеянно смотрел на него и не видел, пока тот не забубнил:

— Подаяния, подаяния, йа сиди Зайдан! Подаяния для Хасана эс-Саида!

Зайдан дернулся и уставился на него, но нищий, хромая, плелся по улице дальше. Зайдан поспешно дал указания офицерам и догнал его.

— Куда ты ведешь меня? — прошипел он.

— В ад, если ты не один, — прошептал нищий.

— Я приказал моим людям остаться и наблюдать за домом эль-Аббаса! — проворчал Зайдан. — Так где мне найти Хасана эс-Саида?

— Я отведу тебя к нему, йа сиди. Но тише! Он очень осторожен!

Над их головами мрачно завыл один из длинных рогов Рамадана, и Зайдан невольно вздрогнул.

— Отлично, — буркнул он. — Будь по-твоему. Но имей в виду; за измену ты заплатишь жизнью!

— Я поведу тебя прямо, йа сиди! — пообещал нищий.

Но это было не совсем правдой, потому что путь от дома Якуба эль-Аббаса по темной и безлюдной Дерб эль-Кубба к опустевшему гулкому дому Хасана эс-Саида никоим образом не был прямым. Однако тому были причины, люди Зайдана бродили по всем прилегающим улицам и аллеям. Так что пришлось кружить: обойти Баб Джедид, вернуться к мечети Ахмад бен-Кадра и снова выйти вдоль Зникет Бердан прямо к садовым воротам.

На продолжении всего пути было темно, впрочем, свет и не требовался. Яркий блеск луны позволял выбирать направление среди узких улочек, но его было недостаточно для того, чтобы рассмотреть смутно белевшее лицо нищего. Зайдан мог видеть только прямой нос, бросавший тень на щеку, тяжелый подбородок и бритую голову, сверкающую под луной как неморгающий глаз. Глядя на него, Зайдан и в мыслях не имел опознать в этом скрюченном, ковыляющем, безволосом существе крепкого, дерзкого, заросшего нахала, осыпавшего его оскорблениями только сегодня днем.

Однако у ворот сада на Зникет Бердан он резко остановился, насторожившись от внезапного подозрения.

— В чем дело? — прорычал он. — Ведь это же дом самого Хасана!

— Правильно, йа сиди!

Нищий склонился еще ниже, опираясь на посох, и это движение помешало Зайдану заметить, как одна его рука скользнула под истрепанный джеллаба.

— Совершенно верно, мой господин! Сегодня днем Хасан искал прибежища у моего господина Якуба эль-Аббаса. Но догадавшись, что ты узнал его, он ускользнул прежде, чем ты успел расставить сети. Что могло быть естественнее, чем прийти сюда?

— А женщина?

— Она с ним, йа сиди! Ах, какая приманка в ловушке!

Нищий протянул руку, и садовые ворота легонько скрипнули. Однако Зайдан медлил, полный подозрений.

— Оставайся здесь и карауль, — приказал он. — Я пойду и позову на подмогу моих людей.

— Нет, мой господин! Нет!

Нищий костлявой рукой коснулся плеча Зайдана.

— Времени очень мало. Они собираются бежать из города, когда прозвучит Сухир, а это произойдет с минуты на минуту. Сейчас он один, а женщина ему не помощница. Ты вполне справишься с обоими. К тому же, ради твоего спокойствия, я мог бы помочь тебе — скажем, за пятьдесят риалов.

Зайдан пытался приглядеться к нему в лунном свете, но человек стоял в тени ворот, и только лысая голова блестела.

— Пятьдесят! — вскричал он возмущенно, оскорбленный в лучших чувствах. — Ты вор и сын вора! Это не стоит больше десяти!

Нищий явно намеревался удалиться.

— А по-моему, гораздо дороже, йа сиди, — с обидой сказал он. — Я показал тебе, где Хасан, и бесплатно больше ничего делать не стану.

— Погоди!

Зайдану это показалось разумным. Любой нищий всегда ухватится за возможность запросить побольше.

— Даю двадцать пять!

Человек повернулся, но теперь Зайдан стоял ближе к воротам и должен был входить первым.

— Хорошо, мой господин, давайте мои деньги!

— Когда дело будет сделано! — буркнул Зайдан и устремился в заброшенный и заросший травой сад, залитый лунным светом.

Следом вошел нищий и тихонько закрыл ворота. Порыв увлек Зайдана на десяток шагов в глубь сада, прежде чем он заметил, что ни одна травинка не примята, ни одна ветка не сломана. Ясно было, что нога человека не ступала сюда уже многие месяцы! Он резко остановился.

— Что…

Нищий отбросил посох и выпрямился. Теперь луна ярко освещала его лицо. Даже в потемках Зайдан увидел холодный блеск серо-голубых глаз. На таких знакомых губах играла улыбка предвкушения, а рука, прежде осторожно скользнувшая в складки изношенной одежды, сжимала зловеще изогнутый, острый как бритва нож — кумийу.