Миранда Невилл - Рассудку вопреки

Блейк взял с подноса бокал и скривил губы в неопределенной гримасе. Хорошо, что руки у него заняты. Он боялся даже говорить, так как голос мог его выдать.

Хантли улыбнулся своей простодушной улыбкой, очаровывавшей многих, но только не Блейка.

— Рад тебя видеть. Тебя так долго не было в городе. Два года, не так ли? Твои друзья по тебе скучали.

— Неужели?

— Ты мог бы сообщить мне о своем возвращении.

— Чего ради?

— Понимаю, Блейк, ибо знаю, ты терпеть не можешь писать письма. Полагаю, со времен Итона твой почерк не улучшился.

— Именно поэтому ты был настолько любезен, подписывая от моего имени долговые расписки?

— Всегда готов помочь лучшему другу.

Словно ледяной ветер обжег сердце Блейка. Ему никогда не отвязаться от «своего старого школьного друга». Свой секрет он доверил мальчику, и вот уже взрослый мужчина доказал ему, как глупо полагаться на другого человека. Блейк сделал глоток вина и внимательно оглядел бывшего приятеля, чей вид производил лучшее впечатление, чем когда они встречались в последний раз. Хантли стал солиднее и явно одевался у хорошего портного. Впрочем, что же тут странного? Дела у этого пройдохи, без сомнения, шли неплохо.

— Чего ты хочешь, Хантли?

В ответ на этот несколько грубоватый вопрос старый знакомый жизнерадостно улыбнулся:

— Да ничего. Просто хотел бы возобновить нашу дружбу, поднять стаканчик, вспомнить старые добрые дни. Помнится, тогда ты называл меня Джеффри.

— Все меняется, Хантли.

— В школе ты не был таким заносчивым. В то время герцогский титул твоего отца не имел значения. Конечно, ведь ты во мне нуждался.

Интересно, почему во времена их школьной дружбы он никогда не замечал, что Хантли отъявленный лицемер? Если бы тогда он был чуть проницательнее, то давно бы понял, насколько непорядочен этот человек.

— Думаю, я более чем сполна расплатился за прежние одолжения, — ответил Блейк. — Что ты делаешь в доме моего отца?

— Меня пригласили. Разве ты не слышал? На дополнительных выборах в Уэстборо меня выдвинули в депутаты парламента. Я вхожу во фракцию герцога.

Если Хантли сумеет втереться в окружение герцога Хэмптона, Блейку никогда не удастся избавиться от этого мелкого паразита. Кроме того, даже минимальная степень доверия герцога к этому типу способна привести к несчастью.

Внешность Хантли располагала к доверию, но Блейка эти невинные округлые черты только раздражали. Хантли догадывался, что Блейкни нервничает, и делал все, чтобы он нервничал еще больше. Но Блейк решил разочаровать его, во всяком случае в данный момент.

— Прошу меня извинить. У меня договоренность на следующий танец.

— Понимаю. Тебя вновь призывает улыбка красавицы Монтроуз, а может, какой-то другой прелестницы?

Не удостоив его ответом, Блейк повернулся к мерзавцу спиной и направился к выходу.

— Приятно провести время, — бросил вдогонку Хантли. — Я пока побуду здесь.

Эта встреча иссушила последнюю каплю его хорошего настроения. День начинался так хорошо: отличное утро, восхитительный полдень в постели Дезире — все было просто великолепно. Пока он не вспомнил, что обещал матери присутствовать на этом проклятом балу.

Черт возьми, как ему хотелось немедленно оказаться на Генриетта-стрит и, бросившись в благоухающие объятия любовницы, снова почувствовать ее шелковистое тело. Она намекала на что-то новое, хотя целая неделя почти беспрестанных утех с Дезире совершенно опустошила его. Она была не только восхитительной любовницей, но и занимательным собеседником без всяких интеллектуальных притязаний. У нее он мог расслабиться и посмеяться, с ней он никогда не чувствовал себя глупым, хотя, наверное, это смешно, поскольку Дезире никогда не скрывала своих корыстных мотивов. А при виде ее Блейкни тут же совершенно глупел от любви. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку целых два года в деревне он вел совершенно монашеский образ жизни.

И это все из-за негодяя Хантли, чьи непомерные требования вынудили Блейка удалиться в деревню, чтобы наконец оплатить долги. Правда, сельская жизнь в Девоншире порой доставляла ему удовольствие: Блейк нуждался в небольшом отдыхе, не омраченном притязаниями молодых леди, старых врагов и собственных родителей.

Если он уйдет сейчас, то сумеет избежать долгих нотаций отца и гневных упреков матери, которая не упустит случая выговорить ему за опоздание на бал. Возможно, он бы и решился на такой шаг, но Дезире ясно дала понять, причем самым соблазнительным способом, что очень хочет получить браслет в дополнение к тому рубиновому ожерелью, которое он уже ей подарил. Вот почему не стоило пока сердить своего старика сильнее, чем обычно, что, похоже, он делал одним фактом своего существования.