Шахразада - Пещера невольницы-колдуньи

— Если не ты мой отец, тогда кто он?

— Ифигения ничего не рассказывала мне о своей прошлой жизни, и я не настаивал. Она просила меня взять на себя заботу о тебе и оберегать тебя. Я понял только, что она из очень знатного рода, царского, или, быть может, жреческого. Но тайна ее ушла вместе с ней в могилу, и ты, скорее всего, никогда не узнаешь, кем была твоя мать. Наверное, это и к лучшему.

Господин Фархаддин кивнул в сторону подвески.

— Ты уже догадалась, что это не безделушка. Возможно, это и есть ключ к тайне твоего происхождения. Но я заклинаю тебя держать ее в секрете. Твоя мать ужасно боялась чего-то или кого-то, связанного с ее прошлым, и причина ее страха, должно быть, весьма серьезна.

Эриния была в замешательстве, ее одолевали одновременно боль и обида. Девушке казалось, что душа ее опустошена — все, что она знала, оказалось ложью.

— Отец! — воскликнула она в отчаянии, бросаясь на колени и сжимая руку больного. — Даже твоя родная дочь, одной с тобой крови, не могла бы любить тебя больше, чем я!

Он нежно коснулся ее руки.

— Обещай мне, что всегда будешь считать меня своим отцом. Обещай!

Девушка сделала попытку улыбнуться.

— Это обещание нетрудно сдержать.

По выражению лица старика и по тому, как он старательно избегал ее взгляда, Эриния поняла, что он еще не все ей рассказал.

— Я сдержал обещание, данное твоей матери, но я должен объяснить, почему не могу оставить тебе свои земли и имущество.

— Прошу тебя, не говори об этом, отец! Для меня все это не имеет значения.

— Ты должна знать, что если останешься здесь, то подвергнешь себя большой опасности. Думаю, ты догадалась, о ком я говорю.

Эриния кивнула:

— Мой двоюродный брат, Баррак. — Одно упоминание этого имени вызвало в памяти Эринии образ человека, которого она презирала и ненавидела больше чем кого-либо. — Баррак — твой племянник, твоя родная кровь. Будет справедливо, если он станет твоим наследником.

— Нет, дело совсем не в родстве, — глубоко вздохнув, сказал Фархаддин. — Ему известны обстоятельства твоего появления на свет и то, что ты на самом деле не моя дочь. Если бы я назвал тебя своей наследницей, Баррак мог бы разгласить тайну твоего происхождения и объявить тебя своей рабыней. Я больше уже не смогу защитить тебя, когда уйду в иной мир.

Эриния хорошо помнила, как ей было неприятно всякий раз, когда Баррак обращал на нее свой похотливый взор. Она содрогалась от отвращения при одной мысли о нем. Боги одарили Баррака красивым лицом и сильным телом, но злобной душой. А уж о его распутстве и надменности слухи доходили, должно быть, до самой Александрии. Когда он приезжал в поместье, Эриния старалась не оставаться с ним наедине.

— Ты думаешь, он заставит меня выйти за него замуж?

— Как бы плохо это ни было, это тебе как раз не грозит, — убежденно сказал Фархаддин. — У него уже есть жена, жена, принесшая ему немалое приданое. А я достаточно хорошо знаю Низу и уверен, что она ни за что не позволит Барраку взять вторую жену. Если глупец женится второй раз, то потеряет все, что имеет.

Страх и отчаяние охватили девушку.

— Что же мне теперь делать?

— Я принял меры, чтобы обезопасить тебя и обеспечить твое будущее, — сказал Фархаддин. — Мне следовало бы сделать это раньше, но мой племянник находился на севере с армией Филопатра. Простится ли мне, что я молил богов о том, чтобы он погиб в сражении? Если бы его не было в живых, ты прожила бы всю оставшуюся жизнь, полагая, что я твой настоящий отец. А теперь Баррак уже прослышал о моей болезни, и мой осведомитель сообщает, что вскоре он со своей свитой появится здесь. Ты должна уехать прежде, чем он прибудет.

— Я не покину тебя, отец! — сказала Эриния, упрямо вздернув подбородок. — Даже не проси меня об этом!

— Слушай меня внимательно. Ты должна отправиться к Урии в город Искендера. Он единственный, кому я могу доверить твою безопасность. Ты должна уехать до рассвета.

Урия, старый иудей, много лет был учителем Эринии, и она любила его почти так же сильно, как отца. Теперь Урия управлял делами ее отца в Александрии и других поместьях по всему Египту, прекрасной земле Кемет. Под его умелым руководством имущество Фархаддина удвоилось. Но даже радость от встречи с любимым учителем не смогла уменьшить ее страданий.

— Отец… — У девушки комок подступил к горлу, и она не смогла говорить. Она сглотнула несколько раз и прислонилась лбом к плечу старика. Наконец она подняла голову и взглянула ему в глаза. — Я не могу оставить тебя сейчас…