Шерри Томас: Обольщение красотой

— В этой истории полно лжи. Наверняка здесь не обошлось без семейки Истербруков. Вот уж отъявленные лгуны. Мистер Таунсенд тоже приложил руку. Да и ты, Венеция, внесла свою лепту, покрывая грехи этой парочки.

Это был справедливый упрек. Венеция приложила немало усилий, чтобы скрыть правду. Люди лгут по разными причинам. Порой, чтобы защитить близких, порой, чтобы соблюсти приличия. А иногда во имя собственной гордости, чтобы жить дальше с поднятой головой, даже если тебе хочется забиться в угол.

— Герцог, скорее всего, введен в заблуждение, — продолжила Хелена. — Но он говорил с такой возмутительной уверенностью, пересказывая эти сплетни, что можно было подумать, что он почерпнул их из Британской энциклопедии. Это непростительно. Нам остается только благодарить судьбу, что, хотя американцы и наслышаны о принце Уэльском и герцоге Мальборо, они не подозревают о существовании Венеции и не догадываются, кого он имел в виду.

— Спасибо Господу за его малые милости, — промолвила Милли.

Хелена остановилась перед стулом Венеции и присела, так что ее глаза оказались на уровне глаз сестры.

— Отомсти ему. Заставь его влюбиться в тебя, а потом дай ему от ворот поворот.

В голове Венеции кружили мысли, мрачные и назойливые, как стая воронов, обитавших в Тауэре. Но сейчас, когда она смотрела в глаза сестры, полные холодной решимости, прошлое отступило вместе с мыслями о Лексингтоне.

Хелена. Хелена была известна своей способностью принимать решения с почти пугающей беспринципностью.

Если она действительно решила, что Эндрю Мартин стоит усилий, ее ничто не остановит. Мост будет перейден и сожжен. Она не изменит своего решения, сколько бы они ни старались повлиять на нее.

Венеция могла только радоваться, что ее мозг оцепенел и не способен ощутить всю глубину ее отчаяния.

Пока.

Когда Венеции было десять лет, недалеко от дома, где она жила в детстве, с рельсов сошел поезд.

Ее отец руководил спасением пассажиров, пострадавших от крушения. Венеции и остальным детям запретили приближаться к месту катастрофы, опасаясь, что это будет для них слишком сильным потрясением. Но им позволили помогать пассажирам, особенно детям, которые пострадали незначительно.

Там был мальчик примерно ее возраста, у него не было видимых повреждений. Когда перед ним поставили тарелку с бутербродами, он их съел. Когда появилась чашка с чаем, он ее выпил. Когда ему задали вопросы, он дал на них достаточно разумные ответы. Тем не менее спустя некоторое время стало очевидно, что его сознание отсутствует, до сих пор находясь в гуще событий, связанных с крушением поезда.

В дни, последовавшие за лекцией герцога Лексингтона, сознание Венеции пребывало в таком же состоянии. По ее настоянию, они отправились в Монреаль, как и планировали. Не обращая внимания на холод, — собственно, она его даже не чувствовала — она посетила базилику Нотр-Дам, с улыбкой взирала на нарядные толпы, заполнявшие Бонсекур в рыночные дни, восхищалась видами города, открывавшимися с вершины Мон-Руаяль.

И все это время она заново переживала обвинения герцога Лексингтона. А также ужасные дни, последовавшие за смертью Тони. Дольше, чем ей казалось возможным, она ощущала себя не более чем посторонней в собственном мозгу, наблюдая за текущими событиями, словно они происходили с незнакомкой, находящейся на другом конце земли, и дивясь собственной отрешенности.

Первую трещину этот защитный кокон дал за три дня до их отъезда в Нью-Йорк. Венеция проснулась посреди ночи с оглушительно бьющимся сердцем и потребностью что-нибудь сокрушить. Желательно все.

К тому времени, когда Хелена и Милли проснулись, она уже оделась, упаковала свои вещи и распорядилась отнести сумку в нанятую карету. Если она дошла до того, что готова вопить и крушить вещи, лучше ее родным этого не видеть.

— Я решила поехать вперед и подготовить все к вашему прибытию, — объявила она.

Хелена и Милли переглянулись. В современную эпоху все, что требуется для путешествий, это приличный путеводитель и доступ к телеграфу. Не было никакой нужды посылать вперед курьера, тем более что они уже позаботились о том, чтобы зарезервировать места в одном из лучших отелей Нью-Йорка.

— Мы могли бы… — начала Хелена.

— Нет! — Венеция поморщилась, раздосадованная собственной резкостью, и сделала глубокий вздох. — Я предпочла бы поехать одна.

— Ты уверена? — с сомнением в голосе спросила Милли.