Джулианна Маклин - Плененная горцем

Впрочем, прошло немного времени, и ее усилия ослабели. Она задыхалась, ибо не могла справиться с неумолимой мощью этого тела. Она взмокла от пота и совершенно выбилась из сил.

Небо быстро светлело. Приближалось утро.

— Прошу вас… — взмолилась она, ненавидя его за то, что он вынудил ее унижаться.

Если бы только она была сильнее!

— Ты не можешь драться со мной вечно, девушка, хотя я восхищен твоими попытками и усилиями.

Она снова начала извиваться, но он уже опустил ее руки вниз и прижал их своим телом. Улучив момент, он обвил и ее ноги своей мускулистой ногой.

Под проливным дождем они оба промокли насквозь. Амелия подняла голову и, посмотрев ему в лицо, уловила на своих губах теплое дыхание горца. Его синие глаза в обрамлении темных ресниц внезапно погрузили ее в туманные, но неотступные мысли. Он был неправдоподобно хорош собой, и она едва не разрыдалась от такой несправедливости: как мог Господь наделить этого демона такими совершенными чертами?! Ей стало окончательно ясно, что справедливости в этом мире нет, а значит, она обречена.

Расслабившись и разжав кулаки, девушка устало выдохнула облачко пара в ледяной воздух неприветливого рассвета. У нее не было выбора. Она была вынуждена покориться. Во всяком случае, пока.

Он тоже расслабился, и его нос коснулся ее щеки.

— Мудрое решение, девушка.

Боевой дух медленно покидал тело Амелии, как вдруг она ощутила эрекцию члена горца, прижатого к ее бедру. От неожиданности она едва не поперхнулась, и кровь бешено ринулась по ее жилам. Она знала, что рано или поздно все этим и закончится, но не сейчас… потом…

— Я прошу вас, — пробормотала она.

— О чем ты меня просишь, девушка?

Его губы коснулись ее губ, и у нее вырвался еле слышный непроизвольный стон.

— Все равно тебе придется стать со мной поласковее, — произнес он. — Мне кажется, что было бы проще и приятнее для нас обоих, если бы ты сделала это сейчас.

— Я никогда не стану с тобой поласковее, — отрезала она, отчаянно желая верить в собственные слова.

Его рука скользнула по ее бедру, и он крепче прижал девушку к себе. Все внутри нее как будто вспыхнуло огнем.

— Прекрати меня так трогать, — потребовала она.

— Как так? Есть другой способ, который ты предпочитаешь?

— Я предпочитаю, чтобы меня вообще не трогали.

В тусклом свете занимающейся зари на нее смотрели обезоруживающие синие глаза. Ей хотелось убежать и не видеть этого взгляда, но она снова и снова попадала в его капкан. Это было чересчур.

— Вот так-то лучше, — произнес он и принялся осыпать ее щеку легкими поцелуями.

— Я не знаю, чего ты от меня хочешь.

От прикосновения его губ она закрыла глаза.

— Я только хочу, чтобы ты мне уступила.

Чувствуя себя беспомощной и побежденной, она повернула голову в сторону и внезапно поняла, что смотрит на пару ботинок из грубой кожи меньше чем в двух футах от своего лица.

Насмерть перепуганная, Амелия часто заморгала, стряхивая с ресниц дождевые капли и пытаясь определить, не привиделись ли ей эти ботинки. Но нет. Она и в самом деле смотрела на две волосатые ноги в шерстяных чулках, сползших на ботинки, и на зеленый килт, едва прикрывающий колени этих ног.

— Боже праведный! — вскрикнула она, и тут же, совершенно неожиданно, тишину рассвета взорвал хриплый хохот горца.

Надежда окончательно покинула ее сердце. Рассчитывать на помощь больше не приходилось.

Мясник поднялся на ноги, и она обрадовалась уже тому, что на нее больше не давит вес его тела. Она снова могла дышать, и опасное облако незнакомых ощущений, окутавшее ее мозг, рассеялось.

— Мне следовало догадаться, что ты развлекаешься в поле с какой-нибудь девчонкой, — произнес вновь прибывший, — вместо того чтобы проникнуть в форт Уильям и поскорее унести оттуда ноги. — Он поднял лицо к дождливому небу. — Хотя я не сказал бы, что сегодня подходящая для таких развлечений ночка.

Все еще лежа на спине и прижав обе ладони ко лбу, Амелия подняла глаза выше и сквозь пелену все усиливающегося дождя всмотрелась во второго горца. К своему ужасу, она поняла, что смотрит не на одного, а на двух шотландцев, которые толкали Мясника друг к другу, как парочка школьных забияк.

— Уберите от меня свои чертовы руки, — прорычал он.

«Господи помилуй нас всех!» — мысленно взмолилась Амелия, которой показалось, что их ожидает очередная кровавая бойня.

Она с тревогой покосилась на его секиру в седельной сумке, которая находилась всего в двадцати футах от нее. Что, если ей удастся до нее добежать?