Филадельфия подавила желание обнять Салли. Она знала, что, стоит ей только расслабиться, и она заплачет.
— Вы поедете к своим кузинам в Сент-Луис? — спросила экономка.
— Боюсь, что нет. — Улыбка Филадельфии сникла. — Они не будут рады тому, чтобы объект сплетен жил у них. Там есть дети, о которых следует подумать.
— А что вы собираетесь делать?
Филадельфия с рассеянным видом принялась массировать пульсирующие виски.
— Сейчас я собираюсь выпить чашку чая и лечь в постель. День был трудный.
Салли пристально всматривалась в девушку и осталась недовольна тем, что увидела.
— Вы похудели. Вы не больны?
— Не поднимай шум, Салли. Мне просто нужно отдохнуть. И возьми этот кошелек. Не заставляй меня упрашивать тебя.
Салли колебалась, но, в конце концов, ей не оставалось другого выхода. Она неохотно взяла деньги.
— Да хранит вас Бог, мисс Филли. Если вам что-то понадобится…
— Вспоминай меня в своих молитвах. Я намерена обелить имя моего отца, а это не сделает меня очень популярной в этом городе.
— Будьте осторожны, мисс Филли.
— Я и намерена быть осторожной. Тебе нравится твоя новая работа, Салли?
— Да, мисс. Я работаю у доктора Эймса. Его жена немножко балаболка, но я знаю, как заткнуть ей рот.
Обе женщины обменялись понимающими взглядами, ибо, без сомнения, любимой темой мисс Эймс был скандал с Хантом.
Когда Салли ушла, Филадельфия прислонилась спиной к двери и закрыла глаза, надеясь, что стихнет боль в висках. Она не плакала уже больше недели. Она понимала, что нет смысла оплакивать. Ее слезы никогда не иссякнут. День тянулся отвратительно долго, но теперь и он кончился.
Стук в дверь у самых ее ушей заставил ее вздрогнуть.
— Кто там? — спросила она.
— Друг, — раздался в ответ мужской голос.
Филадельфия схватилась рукой за дверной замок, чтобы он не раскрылся.
— У моих друзей есть имена. Как ваше имя?
Незнакомый голос ответил ей:
— Мне трудно объяснить. Я просто хочу поговорить с вами о деле, которое может быть выгодным нам обоим.
Она медленно покачала головой. Неужели ее никогда не оставят в покое?
— С меня хватает репортеров. Ищите сенсаций где-нибудь в другом месте.
— Я не репортер.
Что-то в этом тягучем голосе обратило на себя ее внимание. Она уже раньше слышала этот голос. После минутного колебания она открыла дверь. В свете газового рожка она увидела красивого иностранца, который три дня назад провожал ее вниз по лестнице в ее бывшем доме.
— Вы были на аукционе.
Он склонил голову, и свет упал на его вьющиеся черные волосы.
— Да, я был там.
— Кто вы и что вам надо?
Он улыбнулся и оказался еще обаятельнее.
— Я Эдуардо Доминго Ксавьер Таварес.
Филадельфия крепче сжала ручку двери.
— Ваше имя мне ничего не говорит.
Эдуардо заметил, как побелели суставы ее пальцев, сжимавших ручку двери. Он так хотел увидеть ее, а пришлось выжидать, пока краснощекий молодой джентльмен ушел от нее, а потом служанка, опередившая его у дверей. Он не хотел испугать ее.
— Вы, должно быть, измучены, сеньорита, но, может быть, вы разрешите мне войти и поговорить с вами наедине?
Филадельфия начала прикрывать дверь.
— Нет, — сказала она.
Стараясь, чтобы его голос звучал как можно более убедительно, он сказал:
— Я-то не возражаю против того, чтобы разговаривать в прихожей, но ваши соседи, похоже, люди любопытные и…
Он осторожно оглянулся.
Она проследила за его взглядом и обнаружила, что дверь напротив приоткрыта. Филадельфия в раздражении поджала губы. Она была уверена, что за каждым ее шагом следят. Чего они ожидают от нее? Какого действия?
— Вы думаете, следует ли вам разговаривать с незнакомцем, с иностранцем, — спокойно продолжал он. — Могу вас заверить, что ваши соседи вряд ли это одобрят.
— Меня не интересует мнение сплетниц, — ответила она и открыла дверь. — Вы можете войти, но только на одну минуту.
Эдуардо вошел в крошечную комнату и в изумлении огляделся. Он знал, что она теперь не богата, но почему-то не мог представить себе, что до такой степени. Узкая комната с низким потолком и единственным маленьким окном. Когда он обернулся к хозяйке комнаты, то заметил, как она вспыхнула, и пожалел о выражении своего лица. Но как ему начать? С чего?
Филадельфия ничем не могла помочь себе. Он был необыкновенно красив, хотя и не в общепринятой манере. Роста он был выше среднего, гибкий, с широкими плечами, одет во все черное. Все в нем было темным: черные вьющиеся волосы, черные глаза. Даже кожа была цвета темной бронзы. Судя по его речи, он иностранец. Он явно был не из того круга мужчин, с которыми она раньше сталкивалась.
Читать дальше