Сильвия Эндрю: Франческа

Заметив этот жест, леди Форрест раздраженно фыркнула. Маркус вел себя несносно — подумать только, он не побрезговал долгим разговором с какой-то оборванкой! Разумеется, он сделал это лишь для того, чтобы досадить ей, Чармиан. Маркус был настроен против визита к Чарли Уитему — подобных развлечений он терпеть не мог, и поначалу никакими уговорами не удавалось заставить его принять приглашение. Но, в конце концов, леди Форрест добилась своего, и теперь Маркус, видимо, выказывал недовольство, дразня ее.

— Неужели ты по-прежнему сердишься, Маркус? — спросила она, искоса поглядывая на него.

Тот повернул экипаж на деревенскую улицу и лишь потом ответил:

— Ты имеешь в виду — на то, что Ник чуть не загнал лошадей? Нет, уже не сержусь. И тебе незачем тревожиться о нем: к тому времени, как он доберется до Уитем-Корта, он успеет остыть.

Леди Форрест давно забыла про Ника.

— Нет, я не об этом. Тебе не хотелось принимать приглашение Чарли, а я настояла. Ты сожалеешь о том, что передумал?

— Вовсе нет. Ты умело разыграла козырную карту. — Увидев, что Чармиан подняла брови в притворном недоумении, Маркус пояснил: — Полно притворяться, Чармиан. Раньше ты остерегалась моей проницательности. Тебе пришлось прибегнуть к коварству ради исполнения своей прихоти. Когда стало ясно, что я не намерен сопровождать тебя в Уитем-Корт, ты попросила об этом одолжении Ника. Расчет не подвел тебя: несмотря на талант моего племянника навлекать на себя беду, я привязан к нему. Ты знала, что я вряд ли соглашусь отдать его на растерзание алчным приятелям Чарли Уитема.

Он воззрился на нее с иронической усмешкой, которую леди Форрест находила неотразимой.

— Но скажи, что бы вышло, если бы я не подыграл тебе? Твоей репутации едва ли пошло бы на пользу появление в Уитем-Корте в обществе юноши вдвое моложе тебя.

За неотразимой улыбкой последовал смертельный удар. Маркус умел быть безжалостным! Леди Форрест покраснела.

— Ты преувеличиваешь, Маркус. В конце концов, ничего подобного не случилось. Ты отправился с нами, как я и рассчитывала. — Она сменила тон. — А теперь перестань злиться. Ты уже отомстил мне, делая вид, будто заинтересовался этим ничтожеством, попавшимся нам по дороге, да еще пытался представить ее…

— А ты на редкость жестоко обошлась с ней. Зачем тебе понадобилось оскорблять бедняжку?

— Почему это тебя так задевает? Будь она хорошенькой, я бы еще могла понять, но ведь она сущая уродина!

— Уродина? Ты и вправду так считаешь?

— Прекрати издеваться надо мной, Маркус! Она дурнушка, в этом не может быть сомнений. Тощая дылда, бледная и тонкогубая… Право, она нехороша собой!

— Губы у нее вовсе не тонкие, просто крепко сжаты. А грязь на лице скрыла от твоего взгляда редкой прелести очертания скул и подбородка. — Дождавшись ошеломленной гримасы на лице леди Форрест, он добавил: — Согласен, в кругу твоих знакомых ее вряд ли сочли бы красавицей. Ей недостает губок сердечком, бессмысленных голубых глаз, ямочек на щеках, да и в пустой болтовне ей явно не преуспеть. Но дурнушкой она никогда не будет — даже когда состарится. Ее лицо не утратит выразительности.

— Боже милостивый, вот так новости! Как ты все-таки скрытен, дорогой! Может, тебе пора принимать поздравления? — Маркус саркастически усмехнулся, но не поддался на уловку, а Чармиан продолжала: — Надеюсь, ты позволишь мне одолжить этой девице свадебное платье? Похоже, у нее не найдется ни единого приличного туалета, не то что приданого. Впрочем, оно тебе ни к чему.

Последовала краткая пауза, во время которой леди Форрест с ужасом размышляла, не зашла ли она слишком далеко. Наконец Маркус невозмутимо произнес:

— Не мели чепухи, дорогая. Я способен восхищаться красотой в любых проявлениях, не посягая на нее. Слава Богу, вот и ворота! Полагаю, не стоит надеяться, что со времени нашей последней встречи Чарли Уитем стал сторонником умеренности. Поэтому предупреждаю тебя: ты поплатишься, если по твоей вине Ник попадет в беду. Сестра бережет его как зеницу ока — Бог весть почему!

Маркуса и леди Форрест радушно поприветствовал хозяин, который не мог поверить в свою удачу: наконец-то он сумел заманить в гости самого нелюдимого из лондонских холостяков. Маркус Карн предпочитал вращаться в тех кругах общества, которые лорд Уитем и его приятели, не надеявшиеся попасть туда, называли дьявольски скучными, вечно подшучивая над всякими умниками — академиками, политиками, реформаторами и тому подобное. Но к самому Карну они питали глубокое уважение и даже наградили его прозвищем Несравненный.