Габриэль утроила, удесятерила усилия, она на коленях умоляла короля жениться. Наконец, Генрих обещал сделать ее королевой… после Пасхи. Ей бы обратить внимание на предупреждение, но перед самым Великим постом король прилюдно надел на палец возлюбленной перстень в знак обручения. И в тот же день попросил у Великого герцога Тосканского портрет его племянницы Марии Медичи, конечно, ни слова не сказав любовнице.
— Теперь только бог и смерть короля могут помешать мне стать королевой Франции!
Она не слышала, как в ответ на столь заносчивое громкое заявление один из присутствующих тихо произнес:
— Да будет на то воля божья…
В последний день Масленицы Генрих IV объявил, что готов жениться на фаворитке в первое воскресенье после Пасхи, и в знак обручения подарил ей перстень, который получил сам, когда короновался.
Радости Габриэль, надевшей на палец кольцо, не было предела. Она не верила никаким предсказателям, не желала ничего слушать, она готовилась к свадьбе. А сообщение о разводе все не присылали. На всякий случай Габриэль решила даже не отходить от короля ни на шаг, отправившись вместе с ним в Фонтенбло. Было решено, что Пасху они проведут вместе.
Но исповедник короля решительно отмел такую мысль:
— Мадам должна уехать и провести эти дни отдельно. Королю не стоит проводить Светлое Христово Воскресенье вместе с любовницей, это повредит его репутации. Да и мадам стоило бы пожить вдали от суеты в спокойном доме…
Король почему-то побледнел… Но требованию духовного наставника пришлось подчиниться. Договорились, что Габриэль проведет эти дни в доме банкира Дзаметты, надежно укрытом от чужих глаз, спокойном и в отношении короля и его семьи всегда приветливом.
Генрих прощался со своей возлюбленной странно, словно видел ее в последний раз.
Что почувствовала Габриэль? Что это конец.
Она умирала страшно, судороги были такими, что двое сильных мужчин не могли удержать. Когда больную привязали к кровати, ее тело, выгибаясь, ломало суставы. Такого ужаса врачи еще не видели, в королевскую любовницу словно вселился дьявол, она крушила все вокруг, рвала привязи, билась головой об изголовье… потом затихала, немного приходила в себя, и… все начиналось снова.
Ребенок, который был в ее чреве, погиб, но удалить его не представлялось возможным. Приходя в себя, Габриэль требовала написать королю, просила, чтобы тот срочно приехал. Потом снова и снова впадала в безумные метания. Фаворитка боролась со смертью в доме Дзаметты, в котором пожелала расположиться сама, вокруг суетилось множество людей, но никто не мог облегчить ее страданий. И никто не обратил внимания на большое распятие, повешенное над кроватью, где спала, а потом умирала любовница короля. Распятие совсем недавно прислали Дзаметте из Рима…
Позже его обвиняли в отравлении фаворитки, но самое тщательное расследование ничего не выявило, ведь она ела за общим с собственной сестрой и еще несколькими дамами столом, вопреки наветам никакой диковинный фрукт герцогине не предлагали. Блюда осторожная Габриэль давала попробовать сначала фрейлинам, но никто из них даже не чихнул, все были живы и здоровы.
Те, кто видел страшную борьбу герцогини со смертью, долго не могли прийти в себя. Такого еще не бывало. Когда накатывал очередной приступ, она рычала нечеловеческим голосом, металась, обрывая самые крепкие привязи, кажется, обладала нечеловеческой силой. Но потом приступ заканчивался, глаза становились осмысленными, герцогиня требовала перо и бумагу и пыталась писать письма королю с требованием приехать. Но тот почему-то не торопился. Не получал писем или чего-то ждал?
Придворные дивились, Генрих не примчался в дом Дзаметты при первом же сообщении о странной болезни своей возлюбленной. И это король, который был готов ради красотки бросить на произвол даже собственную армию!
После первого письма, не выдержав, он решил ехать, но твердый голос исповедника остановил:
— Нет!
Рука священника бросила письмо в огонь, который вспыхнул так, словно туда попал не один листок, а целый сноп сухой травы, по комнате явственно разнесся запах серы… Генрих остался в Фонтенбло замаливать грехи, а Габриэль — в доме банкира Дзаметты бороться со смертью.
Лица у нее уже просто не было, куда девалась былая красота, нежность кожи, очаровательная синева глаз, припухлость алых губ? Кожа стала почти черной, губы закушены до кровоподтеков, ясные синие глаза превратились в мутные белые, зубы от неимоверного стискивания начали крошиться… Бывшую красавицу словно что-то рвало изнутри, но от попытки опустить ее в теплую ванну, чтобы облегчить мучения, стало только хуже, вода в ванне мгновенно почернела, а сама женщина принялась кричать.
Читать дальше