Сабрина Джеффрис: Страсть по завещанию

Она лежала и слушала, как ее сестра Минерва спорит с братом Гейбом, кому достанется последний кусок грушевого пирога. Селия была не против грушевого пирога, поскольку чувствовала сильный голод.

В детскую вошла няня с двумя мужчинами: учителем Гейба мистером Верджилом и любимым лакеем Селии Томом.

— Минерва, — приказала няня, — ты и Гейб отправляйтесь с Томом в кабинет. Бабушка хочет поговорить с вами.

Они ушли. Селия тихо лежала, не зная, что делать. Если Ба собралась угостить чем-нибудь Минерву и Гейба, она тоже не отказалась бы, но если няня опять будет ставить ей горчичник…

Лучше промолчать.

— Вы не собираетесь разбудить девочку? — спросил мистер Верджил.

— Пусть поспит. Со временем она обо всем услышит. Надеюсь, малышка не поймет, что произошло. Как я скажу ей, что ее родителей больше нет? Это ужасно.

Их нет? Как тогда, когда они уезжали в Лондон и оставляли ее, Минерву и Гейба в Холстед-Холле?

— И как могла ее светлость застрелить мужа? — продолжала няня. — Уму непостижимо.

Папа с гостями иногда ходил стрелять птиц. Ее старший брат Джаред рассказывал ей, как все бывает. Птицы падают на землю, и собаки их подбирают. И птицы уже больше не взлетают. Но мама не могла застрелить папу. Наверное, это какая-нибудь другая «ее светлость». Их много съехалось на званый ужин.

— Очень печально, — проговорил мистер Верджил.

— И мы оба знаем, что эта сказка про воров всего лишь сказка. Возможно, ее светлость разозлилась на него за его шашни с «горлицами» и выстрелила.

— Миссис Пламтри говорит, что это был несчастный случай, — твердо проговорил мистер Верджил. — Если не хотите неприятностей, не пытайтесь это отрицать.

— Я знаю свои обязанности. Но то, что сделала ее светлость после того, как застрелила мужа… Как она могла оставить детей без отца и без матери? Какая мерзость!

Слово «мерзость» звучало отвратительно, и Селия вновь испугалась, что они имеют в виду маму.

— Доктор Сьюэлл указал причиной смерти «само-убийство», — сказал мистер Верджил и высокопарно добавил: — Трус выбирает смерть, храбрец продолжает жить. И я разочарован, что ее светлость оказалась трусихой.

Селия заплакала. Мама этого не делала. Мама не трусиха. Трусом быть стыдно, говорил ей папа. А мама всегда была храброй.

— Посмотрите, что вы наделали, — проговорила укоризненно няня. — Разбудили девочку.

— Мама не трусиха! — Селия села в кровати. — Она храбрая! Хочу ее видеть. Хочу видеть ма-аму!

Няня нагнулась и погладила девочку по волосам.

— Т-с-с, успокойся, моя дорогая. Все хорошо. Хочешь поесть?

— Нет! Хочу видеть маму! — продолжала она кричать.

— Я отведу тебя вниз, к бабушке. Она все расскажет.

Селию охватил страх. Почему они не позволяют ей увидеть маму? Когда она начинала кашлять, мама приходила по первому зову.

— Не хочу Ба. Хочу маму. — Она заплакала еще горше. — Хочу-маму-хочу-маму-хочу-маму…

— От плача ей опять станет плохо, — сказала няня. — Передайте мне успокаивающую микстуру, мистер Верджил.

Мистер Верджил недоуменно пожал плечами:

— Девочка со временем все равно узнает правду.

— Но сейчас она к этому не готова. — Няня взяла девочку на руки и поднесла к губам Селии чашку. Напиток оказал свое действие. Она едва не поперхнулась, но рыдания прекратились.

Няня дала ей выпить вторую чашку. Селия не сопротивлялась — ей хотелось пить. Проглотив жидкость, она прошептала:

— Хочу маму.

— Конечно, моя милая, — мягко проговорила няня. — Но сначала позволь твоей старой нянюшке спеть тебе песенку. Хорошо?

Ее веки снова отяжелели.

— Не хочу песенок, — жалобно сказала Селия, склонив голову на плечо няни. Потом посмотрела на мистера Верджила. — Мама не трусиха, — сердито бросила она.

— Конечно, не трусиха, — ласково отозвалась няня и протянула девочке игрушку. — Эту новую куклу дарит тебе мама.

— Леди Белл! — Селия прижала куклу к себе.

Держа девочку на руках, няня уселась в кресле-качалке и начала раскачиваться взад-вперед, взад-вперед.

— Какую песенку вы с Леди Белл хотите послушать, моя хорошая?

— Спой про «Уильяма Тейлора». Та дама в «Уильяме Тейлоре» не была трусихой и кое-кого застрелила.

— Вы слышите, мистер Верджил, — дрожащим голосом проговорила няня, — что хочет услышать девочка? Это ужасно!

— Она явно понимает больше, чем вы полагаете.

— Дорогая, откуда ты знаешь эту песню?

— Ее поет Минерва.

— Я не буду петь ее тебе, — сказала няня. — Я спою другую: