Патриция Поттер - Гордое сердце

— Маккензи, нам надо поторопиться, ты не находишь? — спросила она без обиняков.

— Надо, но не раньше, чем я сделаю то, что задумал, — ответил он с лукавой улыбкой.

Эйприл улыбнулась в ответ, подумав про себя, что озорной блеск в его глазах точь-в-точь как у Дэйви.

— Ты что-то замышляешь? Сознавайся!

— Никуда не уходи! Жди меня здесь. Я скоро вернусь.

Быстро шагая, он скрылся в лесу. Эйприл смотрела ему вслед и улыбалась. Как он переменился!

Она опустилась на землю, прислонилась к дереву и закрыла глаза. Ей было хорошо и покойно. Если раньше Эйприл то и дело искала глазами Дэйви, то сейчас не беспокоилась, где он и что с ним. Волк не даст ребенка в обиду — надежный защитник. Пожалуй, ей с ним не сравниться! Да скажи ей кто-либо прежде, что сына будет охранять хищный зверь, она сочла бы такого человека безумцем.

Впрочем, теперь вся ее жизнь совсем не похожа на ту, что была до знакомства с Маккензи. Кстати, что он там делает? Эйприл поднялась и направилась к хижине. Скоро она вышла на опушку леса и увидела его. Орудуя лопатой, Маккензи копал яму под огромной сосной.

Промерзлая земля поддавалась с трудом — по его лицу струился пот. Эйприл неслышными шагами подошла ближе. В этот момент Маккензи вытащил из ямы огромный узел и, удовлетворенно крякнув, стал очищать его от земли. Не подозревая о том, что Эйприл рядом и наблюдает за ним, он осторожно перерезал ножом веревку. Через секунду он уже осматривал предметы, рассыпавшиеся по потемневшей от времени шкуре.

Эйприл подошла и встала у него за спиной. Маккензи резко обернулся. Настороженный взгляд мгновенно сменился победным ликованием, отразившимся на его лице. В руке он держал старинную книгу в потемневшем от времени кожаном переплете. Эйприл только глянула на нее и сразу поняла — это Библия.

Он взял ее за руку.

— Эйприл… — Маккензи запнулся.

Она посмотрела ему в глаза и задержала дыхание.

— Маккензи… — выдохнула она слово, означающее для нее любовь.

— Через пару дней нам придется покинуть эту хижину… — произнес он медленно, глядя ей прямо в глаза.

Эйприл кивнула.

— Думаю… нам следует… потому что это возможно… — Он опять запнулся.

Эйприл смотрела на него с изумлением, не понимая, чем вызвано его волнение.

— Возможно — что? — спросила она.

— Ребенок, наш малыш… — выпалил он и опять замолчал.

Эйприл с трудом подавила улыбку.

— Да, — сказала она, улыбаясь глазами. — Думаю, этого исключить нельзя, поскольку мы с тобой…

Он не дал ей договорить.

— Я не хочу, чтобы он считался незаконнорожденным, — произнес Маккензи с расстановкой.

В его голосе прозвучали решимость и непреклонность.

— Или она, — заметила Эйприл не менее решительно, не понимая, куда он клонит.

Маккензи нахмурился. Он почему-то все время думал о том, какая участь ждет мальчика, а ведь если родится девочка… Девочка… с синими глазами, ясными, как у Эйприл…

— Я думал… я хочу сказать… то есть, если ты не против…

Эйприл перевела взгляд на Библию у него в руке, и тут ее осенило. Однако зловредность, свойственная любой женщине, ожидающей признания в любви, не позволила ей прийти Маккензи на помощь. Эйприл смотрела на него ясными синими глазами и ждала окончания.

— Пусть нас повенчают горы… Если поблизости нет никаких властей… Никто ни о чем не узнает… то есть если ребенка… если ребенок… — бормотал Маккензи.

Эйприл не выдержала:

— Ты хочешь сказать, что я имею право в любой момент разорвать наши отношения. Я тебя правильно поняла?

Маккензи молчал.

— Ты, Маккензи, сведешь меня с ума. Вот что я тебе скажу! Уясни на всю оставшуюся жизнь, что я тебя люблю. Люблю… — произнесла она по складам, словно желая вбить ему это в голову. — Понимаешь? Мне нечего стыдиться — я горжусь тобой, и хочу от тебя ребенка.

Она смерила его гневным взглядом. Маккензи предвидел, что его слова ранят ее, но считал, что обязан дать ей понять: их будущее от них, к сожалению, не зависит.

— Ну и что ты решила? — спросил он напрямик.

Эйприл вздохнула.

— Маккензи, на мой взгляд, это самое невразумительное предложение, которое когда-либо было сделано мужчиной женщине. Ну да ладно! Давай скажем об этом Дэйви.

Он взял ее за руку.

— Эйприл, ты хорошо подумала? Ты уверена, что не изменишь своего решения?

Она провела ладонью по его щеке.

— Ах, Маккензи, уж в чем, в чем, а в этом я уверена!

Он улыбнулся, но улыбка получилась робкая, жалобная, отчего ее сердце сжалось.