Элизабет Эссекс: Страсть и скандал

— Томас? Послушай, старина, с тобой все хорошо? — Джеймс с силой сжал его плечо.

Нет, ему было совсем не хорошо. Как будто одна из его чистокровных горных лошадок лягнула прямо в грудь, да так, что он лишился рассудка.

Его Кэт. Собственной персоной. Идет к нему, и дети вцепились ей в руки. Ждет.

Как могла она его отыскать? По идее это было невозможно. Он никому не говорил, что едет домой. Собственно, он и сам не знал, пока не бросил поиски в Ливерпуле, не вскочил в седло и не поскакал на юг. Он собирался добраться до семейной резиденции Даунпарк, если б не услышал, как имя брата произнес конюх на ближайшем отсюда постоялом дворе.

Следующая крамольная мысль заставила его протянуть руку к удавке неимоверно тугого английского воротничка. Дети! Неужели у нее есть дети?

Нет. Дети, что цеплялись за ее руки, никак не могли быть ее собственными. Слишком большие: мальчику, что справа от нее, явно сравнялось четыре. И их чересчур много. Маловато было у нее времени, чтобы произвести на свет такой выводок. Господи, пусть это будут его собственные племянницы и племянники, дети брата и сестры, буйная орава, известная ему лишь по письмам, которые неустанно присылала семья. Послания шли строго через определенные промежутки времени, хотя он получал их раз или два за год толстыми пачками, и читал медленно, выучивая чуть не наизусть, прежде чем предать огню, листок за листком.

С веселым визгом дети бросились в объятия терпеливых родителей, восторженных тетушек и снисходительных бабушек и дедушек — его родителей, его домашних, ради которых он проделал путь в тысячи миль. Тех самых, которые терпеливо ждали, когда он подойдет поздороваться. А он стоял как безумец, увидевший привидение.

Потому что боялся оторвать от нее взгляд — вдруг она померкнет и исчезнет, как мираж в жарком пыльном мареве пустыни. Но женщина не собиралась таять в чистом воздухе. Подошла ближе, уверенно ступая по зеленой траве, и, наклонив голову, сказала что-то ободряющее смущенному ребенку, цепляющемуся за ее рукав.

Нетерпеливые родственники встали между ними, мешая ему видеть. Он встал правее.

— Джек, малыш! Иди поздоровайся с дядей Томасом. — Джеймс все еще стоял рядом, пытаясь ненавязчиво подтолкнуть его — должен же он обратить внимание на семью. — Я рассказал им то немногое, что знал о тебе и твоих скитаниях по далекой экзотической Индии.

Вокруг зазвенели детские голоса, добиваясь его внимания, и скоро его взяли в окружение, застучали по спине цепкими нетерпеливыми ручонками.

— Дядя Томас! А правда, что в Индии так жарко, как говорят?

— Ты такой загорелый, как пират, — сочувственно сообщил второй голос. — Только у тебя нет кольца в ухе.

— Он мне не нравится, — вынесла окончательный приговор бдительная девчушка. — Похоже, он не привез нам подарков.

Но что ему детские голоса? Томас видел лишь Кэт.

А она по-прежнему его не замечала.

Остановилась позади толпы его родных, с вежливым безучастием ожидая поодаль, пока Томас стоял в центре шумной суеты. Ее глаза следили за детьми, которые собрались было вокруг него, а потом разбежались. Господи, неужели она его не узнала?

Томас сказал себе, что это совершенно естественно. Шесть месяцев назад, до того как он покинул Индию, его не узнали бы и собственные родители.

— Как долго она у вас?

— Прошу прощения? — Джеймс не понял вопроса. — Полагаю, все задержатся недели на две по крайней мере, хотя папе, быть может, придется вернуться в Лондон. У нас полно места. Нет нужды уезжать прямо сейчас…

— Нет. Она. — Томас кивнул, чтобы Джеймс понял, куда он смотрит. Он уже потерял ее. Теперь он не спустит с нее глаз.

— А, мисс Кейтс? Совсем забыл, ты ее не знаешь. Тут поосторожнее, Томас. — В голосе Джеймса ему послышалось предостережение. — Мисс Кейтс — наша гувернантка. Великолепно умеет обращаться с детьми. Просто чудо! Они ее обожают.

Разумеется, они ее обожали. Дети просто не могли не любить ее! Они прекрасно чувствуют хороших, порядочных людей.

Джеймс, однако, назвал имя Кейтс, а не Роуэн. Значит, она скрывается. Именно здесь. Умная девочка — он сам не мог бы выбрать места лучше. Он вздохнул с облегчением, как казалось ему.

— Она спрашивала обо мне?

— Мисс Кейтс? — Джеймс удивленно рассмеялся. Успокоительно положил руку на плечо Томаса. — Нет, брат. Зачем ей спрашивать?

По тысяче и одной причине, и самая главная: Кэт принадлежит ему.

— Как долго она работает у вас?

Джеймс хмурился с растущим недоумением.