Сьюзен Виггз: Дороже всех сокровищ

— Война? — предположил Дрейк.

— Именно, — выпалил его старший кузен. — Это же личный корабль Ее Величества. Неужели вы думаете, что этот факт ускользнет от внимания испанцев?

— В таком случае, мы не должны рисковать, — согласился Эван, отказываясь на некоторое время от своей мечты.

— В любом случае, — продолжал Хокинз, общипывая порядком износившийся линь, — мы не в состоянии сражаться даже с меньшими силами. Корпуса некоторых наших кораблей текут, паруса изношены, запасы истощены.

— Так что же мы будем делать? — спросил Дрейк.

— Мы заверим лорда-казначея, что пришли с миром, и единственное, чего хотим — это починить наши потрепанные штормом корабли. Мы заплатим за все, что нам понадобится и…

— Корабли в море! — закричал наблюдатель. В его голосе явно слышался страх. — Тринадцать больших кораблей, милорд капитан! Это испанская флотилия, их подавляющее большинство!

— Господь всемогущий! — воскликнул Эван, у которого по спине пробежал неприятный холодок. — Это же тысяча воинов!

— Господа, — Хокинз сжал эфес шпаги. — Мы только что засунули голову в пасть льва.

— Как по-испански будет «вероломная личинка, пожирающая своего хозяина»? — спросил Дрейк.

Эван бросил на него сердитый взгляд. Они и еще четверо моряков, сидевших на веслах, плыли в шлюпке к испанскому флагману. Только что прибывшая флотилия бросила якоря за пределами бухты, так как опасалась идти мимо английских кораблей, стоявших у острова.

— Ради твоего же блага, — сказал Эван, — я не скажу. Единственное, что тебе нужно выучить из испанского, это «да, милорд» и «как будет угодно милорду». Чего нам сейчас не хватает, так это рассердить наместника. Наша задача — договориться на мирных условиях.

По мере того как они приближались к флагману, Эван нервничал все больше и больше. Он надеялся, что его познаний в испанском будет достаточно. Эван родился с хорошими способностями и еще ребенком овладел уэльским наречием своего отца и английским языком своего короля. Говорить по-испански, и довольно бегло, он научился в силу обстоятельств, о которых предпочел бы забыть. Но в настоящий момент Эван глубоко сожалел о том, что знает испанский. Развевающийся на ветру грязный белый флаг парламентеров казался слабой защитой от гнева гордого, уверенного в своей правоте наместника короля. Предприятие представлялось Эвану очень опасным. Не прибавил надежды на благополучный исход дела и оказанный им прием: когда их шлюпка подошла к борту огромного флагмана, дула по меньшей мере дюжины мушкетов были направлены на них.

— О Господи! Ну почему именно я? — пробормотал Эван и ухватился за веревочную лестницу.

— Потому что ты единственный, кто может говорить с этими немытыми дьяволами, — ответил Дрейк. — Весь вопрос в том, почему именно я?

— Потому что ты кузен капитана Хокинза.

Эван легко и грациозно поднимался по лестнице. Месяцы, проведенные в море, укрепили и наполнили силой его мускулы, поджарили кожу до темно-бронзового цвета. Он ухватился за позолоченные поручни и спрыгнул на палубу.

Когда Дрейк присоединился к Эвану, к ним подошел человек в черном костюме. К его бедру была пристегнута шпага, а на туфлях поблескивали серебряные пряжки.

— Я — дон Яго Ороцо, — сообщил он. — Старший секретарь его светлости наместника короля в Новой Испании.

Эван поклонился и ответил по-испански:

— К вашим услугам, сэр. Э-э-э… ваша светлость, меня зовут Эван Кэроу. Я помощник капитана «Юдифи». А это — Фрэнсис Дрейк, капитан этого корабля и кузен капитана всей нашей флотилии Джона Хокинза.

Дон Яго поджал губы, он был явно удивлен тем, как хорошо Эван говорил по-испански.

— Надеюсь, у вас есть какое-то объяснение всему этому, — он кивнул головой в сторону английских кораблей, стоявших на якоре у острова.

— Мы поговорим об этом с наместником, если позволите.

— Не позволю. Изложите дело мне.

Эван толкнул Дрейка в бок локтем и сказал по-английски:

— Он не хочет вести нас к наместнику.

— Скажи ему, что у него нет выбора, — прошептал Дрейк. — Хокинз послал нас сюда не для того… чтобы вести переговоры со всякой мелкой сошкой.

Эван перевел дыхание и продолжал:

— При всем уважении к вам, мой господин, хочу заметить: мы прибыли сюда для того, чтобы встретиться с наместником, а не с вами.

От гнева у дона Яго расширились ноздри, как если бы их оскорбил непристойный запах.

— Дон Мартин Энрикес не общается с простыми лютеранскими корсарами.