Моника Маккарти: Созданы для любви

Хотя безуспешные поиски сестры и редкие встречи с сыном потихоньку разбивали сердце Марии, ее жизнь в Англии понемногу налаживалась – тихая мирная жизнь, в которой не было места ужасам войны…

Вместе со смертью мужа из ее жизни ушел постоянный страх. Не терзали больше мысли о том, что она замужем за человеком, который едва замечает ее. И сейчас Мария наконец поняла, какой камень давил ей на плечи все эти годы. Теперь у нее не было ни отца, ни мужа и больше не было сестры, прежде защищавшей ее. Но удивительным образом ее уверенность в собственных силах росла. Мария неожиданно открыла для себя, что независимость вполне ее удовлетворяла. Ей нравилось быть самостоятельной.

Дни тянулись привычной чередой, и Мария несла на своих плечах нелегкий груз хозяйственных забот, используя каждый свободный час для занятий вышивкой. Такая жизнь казалась наилучшим вариантом из всех возможных в ее положении, и потому Мария была если не счастлива, то довольна жизнью. Единственное, о чем она мечтала, – это получить весточку от Джанет и почаще видеть сына. А еще она надеялась, что со дня на день приедет с хорошими новостями сэр Адам.

Так зачем же ей брать дополнительную работу и привлекать к себе нежелательное внимание?

Торговец с недоумением смотрел на Марию, искренне не понимая ее «странностей».

– А кто говорит о том, что нужно вам? – спросил он. – Вышивки нужны другим. А денег, знаете ли, всегда не хватает. Ну как еще мне говорить с вами, чтобы вы поняли это?

От такой наглости торговца Мария невольно рассмеялась.

– Это добрый знак, что вы смеетесь, миледи, – проговорил старик. – Вы слишком молоды, чтобы скрываться под этим вашим старушечьим платьем.

Марии действительно было немного – всего двадцать шесть. Но выглядела она лет на десять старше. Впрочем, она сознательно стремилась к этому.

– И эта лента… – поморщился купец, вытаскивая одну из расшитых ею лент. – Вы делаете столь прекрасные вещицы для других, но никогда не надеваете их сами. Позвольте хотя бы мне предложить вам надеть…

– Не сегодня, Бэрфорд, не сегодня… – перебила старика Мария.

Разговор о том, как много она работает и как плохо одевается, возникал между ними уже не раз и не два, но Мария стойко держала свои позиции. Она знала, что только так сможет не привлекать к себе внимания. К тому же одеваться именно так было проще. Темный бесформенный балахон, плотная вуаль и какая-нибудь шаль с темной вышивкой… Прежде у Марии не было столь изможденного лица, но она объясняла это для себя тем, что слишком много работала.

«Голодный воробушек».

Эти слова, которые когда-то говорила ей Джанет, она вспоминала теперь с задумчивой улыбкой. Если бы сейчас здесь была ее сестра, то напекла бы гору пирогов и заставила бы ее, Марию, есть, уверяя, что необходимо поправиться хотя бы на несколько стоунов.

Мария видела, что торговец хотел возразить ей, но колебался, не зная, как начать.

– Что ж, мне пора, – сказала она, внезапно вспомнив про обилие хозяйственных дел. Заря давно сменилась рассветом, и к лавке старика подходили первые покупатели.

Начинался еще один день, который обещал стать великолепным. Марии нравилось летом проводить время на севере Англии с ее пышной зеленью садов и лугов, что резко контрастировало с северо-востоком Шотландии, где Мария провела свои детские годы в замке Килдрамми. Однако надо было гнать эти воспоминания, пока они не обратились в острую иглу боли. Когда она не думала о прежней жизни, жить было легче.

– Подождите, – проговорил старик. – У меня для вас кое-что есть.

Он проворно нырнул в холщевый шатер, стоявший у него за спиной, а Мария осталась сторожить его товары. Она слушала его невнятное бормотание, оглядывая прилавок со всевозможными вещицами и корзины, стоявшие рядом. Как он ухитрялся во всем этом хаосе что-либо находить – это для нее оставалось загадкой.

Неожиданно ее взгляд выхватил из проходящей мимо толпы даму с золотистыми, как у нее самой, волосами. Мария все еще искала сестру и, не находя, огорчалась. Сэр Адам когда-то сказал ей, что до хорошего это не доведет. «Мучение, да и только!» – заявил он. Но даже признав, что все поиски тщетны, Мария все равно не могла примириться с тем, что ее сестры больше нет.

Внезапно ее отвлек какой-то звук. Обернувшись, она увидела у другого края стола женщину с двумя детьми, внимательно изучавшую поднос с красочными лентами. Она была одета не так богато, как обычные посетители Бэрфорда. Жена фермера, подумала Мария. Женщина, казалось, была измучена жизнью. На руках она держала полугодовалого малыша, ухитряясь при этом вести девочку трех-четырех лет; малышка как зачарованная смотрела на ленты – словно они и впрямь были из золота.