Уильям Эйнсворт - Окорок единодушия

Между тем ехавшие в телеге бедняки исправно позавтракали; старый джентльмен всунул гинею в руку солдатки, которая осыпала его благословениями. Кондуктор Бен выпил стакан элю, обещал купить в Чельмсворте ленту смазливой Пегги, которая кокетничала с ним. Бич снова захлопал, бубенчики зазвенели и тяжелый экипаж покатился далее.

Трактирщик ввел старика в комнаты и помог ему раздеться.

Керроти Дик втащил за ним чемодан и положил у стола. На чемодане было действительно написано крупными буквами: «Доктор Плот».

— Добро пожаловать, сэр; наша гостиница лучшая в Эссексе, — говорит Иона, продолжая хлопотать около джентльмена, — можно сказать, наша гостиница ни в чем не уступит ни Кельчестерскому «Петуху», ни Гэрвичской «Курице», ни Брентрийской «Бутылке». Смею вас уверить, нигде в целом графстве не найдете вы такого услужливого хозяина, такой приветливой хозяйки, такого отличного вина и такого прекрасного стола, как в «Золотом Окороке»…

Старик с нетерпением и досадою слушал его болтовню.

— Не бесите меня вашим вздором, хозяин. Лучше дайте мне рюмку наливки, да смотрите, хорошей, старой.

Озадаченный такою суровостью, Иона побежал исполнить приказание, а доктор Плот, прихрамывая, подошел к камину и молча грелся у огня, пока трактирщик возвратился с наливкою. Выпив рюмку, старик пробормотал, что наливка недурна.

— Недурна, сэр, очень недурна; мягка, как сливки; ей ровно пятьдесят лет. Да, сэр, она из старого запаса, еще из погреба сэра Вальтера Физвальтера, или, лучше сказать, его отца, потому что сам баронет был скряга — не тем будь помянут, и не купил бы такого хорошего винца.

— Гы! Дайте мне еще рюмку! Да, кажется, узнаю вкус.

— Стало быть, вы, сэр, были друг баронета?

— А вам что за дело? — сердито крикнул старик. — Как вы смеете делать мне допросы? Впрочем, скажу вам, что я был его другом; я был его медиком. Моя фамилия доктор Плот. Слышали — а?

— Не имел чести слышать; но ставлю себе за честь видеть вас в своем заведении, доктор; ставлю себе за особенную честь…

— Вздор! Какая тут честь? Чести никакой нет. Терпеть не могу льстецов, даже в трактирщиках; терпеть не могу и затыкаю им рот. Меня называют чудаком — и справедливо. Я чудак: делаю как мне вздумается, как мне лучше, не спрашиваясь никого. Приехал сюда на телеге, потому что так люблю, а карет и дилижансов не могу терпеть. На телеге и дешевле, и компания лучше. В карете не попалась бы мне солдатка с ребятишками. А впрочем, ехать на телеге, в сущности, убыточнее.

«Какой, в самом деле, чудак этот старик!» — подумал Иона. — Чем еще могу служить вам, сэр?

— Служить мне? Ничем. А впрочем, вот что: вы говорили, у вас есть жена?

— Точно так, сэр, с недоумением отвечал Иона.

— Так пошлите ж ее сюда. Она, верно, хоть немного поумнее вас.

— Мистрисс Неттельбед, Нелли, друг мой, пойдите сюда; вас просят! — закричал Иона.

— Иду, мой друг, — отвечала Нелли и, появляясь в зале, прибавила с любезным поклоном: — Что прикажете, сэр?

— Ничего не хочу приказывать, — брюзгливо отвечал старик.

— Что же вам угодно, сэр?

— И ничего мне не угодно. Я хочу здесь прожить несколько дней, так отведите мне хорошую комнату; на постели должно быть чистое белье, и вообще все должно быть удобно и спокойно.

— У нас только одна комната свободная, — отвечала Нелли, которой старик не понравился, — да и в той по ночам ходит привидение.

— Ходит привиденье! — повторил он, дразня ее: — тем лучше. Никогда еще не видывал я привидений! Интересно познакомиться.

— Вероятно, вам представится этот случай, — отвечала Нелли. — Итак, если вас это не затрудняет, комната будет для вас приготовлена.

— Это самая большая и самая лучшая комната в доме, сэр, с отличнейшею постелью, — прибавил Иона: — кровать, знаете, старинной работы, с таким богатым штофным пологом, точно какая-нибудь могила. Я слышал, что эта постель самого сэра Вальтера; а может быть, на ней спал еще его прадед. А наверное можно сказать, что нам раз показалось, будто из стенного шкапа выходит женщина и глядит прямо на нас.

— Не показалось, а мы в самом деле видели, — возразила мистрисс Неттельбед, — в окно светил месяц, и женщина была бледна, как полотно. Иона говорит сомнительно, потому что спрятался под кровать, а я ее видела.

— Пустяки! Разыгралась фантазия, — сердито сказал доктор Плот. — Белая женщина! вздор; вы сами себя увидали в зеркале — и только. Этими глупыми историями можно пугать баб и мальчишек; мужчины над ними смеются. Приготовьте мне волшебную комнату, разведите хороший огонь, нагрейте постель — и ручаюсь вам, я прекрасно просплю до утра, какие бы там ни ходили привидения или превидения.