Розмари Роджерс - Опасный мужчина

— Не обижай меня, — произнесла Тори. — Если тебе неприятно сопровождать нас, можешь вернуться домой.

— И пропустить такое зрелище? — Голубые глаза Сина лукаво засияли. Он выпрямился, спрятал волосы под свою строгую шляпу и ехидно добавил: — Ни за что. Я хочу увидеть, как святого Питера вышвырнут из таверны и посадят задом в лужу.

— Следи за своим языком. — Она раздраженно дернула за ленты своей шляпы и гневно посмотрела на кузена. — Ты осуждаешь замечательного человека, потому что тебе не дано понять его благородных и чистых намерений.

Насмешливая улыбка Сина выдала его мнение; Тори демонстративно отвернулась и замолчала. Она туго завязала ленточки шляпы под подбородком. Бессмысленно пикироваться с Сином. Ее кузен больше всего на свете любил спорить до изнеможения. В других случаях, возможно, жаркая дискуссия доставила бы ей удовольствие. Но не сейчас, когда речь шла о Питере Гидеоне. Тори слишком сильно хотела, чтобы все прошло гладко.

Питер должен увидеть в ней не только свою почитательницу. Разве за последние четыре месяца она не старалась изо всех сил привлечь к себе его внимание? И чего она добилась? Он по-прежнему обращался с ней так же вежливо и бесстрастно, как и с другими молодыми женщинами, толпами посещавшими его проповеди или лекции о пользе воздержания от спиртного. И все же иногда она замечала, что он смотрит на нее иначе, нежели на других. Этот замаскированный интерес вызывал у Тори смятение, она чувствовала, что он существует не только в ее воображении.

Право, как жаль, что Питер Гидеон смотрит на нее не так, как это делает Син; кузен бросал на нее красноречивые взгляды, думая, что она не замечает их. Тори видела на его лице то удивление, то печальное выражение. Конечно, она взрослеет. Подростковая угловатость постепенно исчезала, но зато появилась женственная плавность линий! Син это заметил, но он был ее кузеном, а Тори хотела, чтобы Питер увидел в ней не ребенка, а девушку.

— Перестань пялиться на него. — Син грубовато толкнул Тори, и она вспыхнула от возмущения и неловкости.

— Я не пялилась.

— Отрицать это бесполезно. Я вижу разницу. Тебя всякий раз выдает слюна на подбородке.

Прежде чем она успела выразить свою ярость, Питер остановился перед таверной, выбранной им для первого выступления. Таверна имела более вульгарный вид, чем представляла себе Тори, рисовавшая в своем воображении толпы неотесанных матросов и грузчиков. Мужчины прогуливались перед облезлым деревянным фасадом с приоткрытой покосившейся дверью. Из заведения вырывались клубы дыма, доносились шум и смех.

— Мне это не нравится, — растерянно пробормотал Син.

Сжав руку Тори, он заставил ее отступить на шаг.

Тори вырвалась и, не дав Сину времени остановить ее, протиснулась к Питеру. Священник посмотрел на девушку, одарил ее своей неземной улыбкой. У нее перехватило дыхание. Значит, он берег эту улыбку только для нее. О, ей не померещился его интерес…

Солнечные лучи заиграли в светлых волосах Питера Гидеона; его обычно громкий голос на этот раз прозвучал тихо:

— Мисс Райен, вы хотите зайти туда со мной?

— Конечно.

Не реагируя на вялый протест Сина, она стремительно направилась в таверну впереди Питера.

Там было темно и дымно. Она ощутила резь в глазах и быстро заморгала, чтобы привыкнуть к полумраку. С их появлением шум и смех стихли, все замерли в ожидании чего-то необычного. Кто-то нарушил тишину, подвинув стул. Посетители настороженно уставились на священника, Питер невозмутимо улыбнулся.

Через несколько мгновений он заговорил с присущим ему красноречием, столь восхищавшим девушку. Она с замиранием сердца подумала, что его вдохновенная убежденность обязательно подействует на этих мужчин и они прислушаются к искренним и мудрым словам.

О, Питер… Святой Питер — так называл его неисправимый кузен, не раскаявшийся даже тогда, когда она перечислила все, что удалось сделать Питеру. Так уж устроен Син. Он ни к кому и ни к чему не испытывал почтения, и уж тем более к человеку, которого считал напыщенным гордецом. Никто из знакомых не разделял его мнения. Особенно молодые бостонские дамы, гурьбой валившие в церковь Питера и поддерживавшие его начинания с почти истерическим ликованием.

Тори подумала, что Син пошел сегодня с ними только для того, чтобы позлить Питера. Или ее. Она не знала точно, что именно способно доставить ему наибольшую радость.

Некоторые посетители таверны начали бормотать молитвы. Когда Син с мрачной решимостью в глазах протянул руку к Тори, она с кошачьей грацией отстранилась от него. Она должна заставить Питера обратить на нее внимание. Если ей удастся убедить хотя бы одного из этих грубых людей отказаться от виски, она добьется своего.