Вирджиния Хенли: Канун рождества

— У меня нет одежды! — воскликнула Ева. — Мое зимнее пальто на дне пруда, а шерстяной костюм превратился в половую тряпку.

— Возьмите мою куртку: я никуда не поеду до завтра. В любом случае у меня нет бензина, — заявил Клинт.

— У меня идея, — поддержал Тед. — Мы оставим вашу куртку в полицейском участке. Я даже дам вам бензина, у меня осталась канистра.

Клинт протянул Еве куртку.

— У вас замерзнут ноги в санях, — сказал он озабоченно.

— Я обмотаю их полотенцами и возьму одно из одеял, — решила Ева.

Тед пошел к выходу.

— Возьми мой кейс, — сказала Ева.

— Твой кейс я поставлю под сиденье, на место канистры. — Он протянул руку Клинту. — Не знаю, как вас и благодарить за то, что вы сделали для моей дочери. Все думают, что Ева может сама о себе позаботиться, но ее старый отец лучше знает, какая она.

Оставшись наедине, Ева и Клинт посмотрели в глаза друг другу. Вся самоуверенность Евы Барлоу пропала так же, как и ее костюм от Альфреда Санга. Она отдала ему рубашку, взяла пуховик. Закутанная в одеяло и полотенца, она представляла собой очень смешное зрелище.

Клинт потянулся к поясу:

— Почему бы тебе не надеть мои джинсы?

Она покачала головой.

— Оставь штаны себе, «деловой». — Она старалась скрыть слезы, звучавшие в ее голосе.

— Ты похожа на чучело, Эви.

Она рассмеялась. Это помогло ей не разрыдаться. Ей хотелось, чтобы он удержал ее. «Если бы только я могла все изменить!» — подумала она.

— Я займусь твоим контрактом, когда приду утром на работу. Свяжусь с тобой, как только будут новости.

Он кивнул, Ева медленно пошла к машине. Около аэросаней она обернулась и помахала ему рукой.

— Это был самый лучший канун Рождества в моей жизни! — крикнула она.

Она видела, как он сложил руки рупором, чтобы что-то крикнуть ей вслед, но шум мотора заглушил его слова.

— Держись крепче, нас здорово будет трясти.

Ева улыбнулась. Отцу было под пятьдесят, но энергия била из него ключом. Девушка прижалась щекой к его спине. Ева чувствовала себя в безопасности. Она старалась не думать о Клинте Келли. Не было смысла тосковать по тому, что осталось в прошлом. Она жила в мире фантазии, но теперь пора было возвращаться к действительности.

Обратно доехали быстрее. Солнце скрылось, похолодало. Теперь сани скользили по насту.

Когда они добрались до полицейского участка, Ева отказалась заходить внутрь.

— Это Рождество, а не День всех святых, — запротестовала она, — а я выгляжу как страшила.

Впору по домам ходить и всех пугать.

— О'кей, я включу печку. Ты можешь отдать мне пуховик Клинта и надеть мой костюм. Я позвоню маме. Неужели ты не войдешь и не поговоришь с ней? Эти парни, возможно, не смеялись все Рождество.

— Скажи маме, что я ее люблю, и попроси ее позвонить Тревору.

Модная одежда больше не имела для Евы такого значения, как раньше, но разрази ее гром, если она позволит мачо — офицерам увидеть ее в красных рейтузах.

Она сняла куртку Клинта. Еве показалось, что она теряет не только тепло, но и безопасность. И еще нечто такое, что было трудно определить: невидимую связь, существовавшую между ними.

Вернулся отец:

— Мама так рада за нас обоих. Представляешь, она и за меня волновалась! — Но Ева видела, что отцу это нравится. — Я обещал ей, что буду ехать медленно, и сказал, чтобы она не ждала нас раньше девяти. Она позвонит Тревору и скажет ему, что мы будем отмечать Рождество завтра.

По дороге домой они распевали рождественские песни, и Ева поразилась тому, что отец знал слова всех пародий. И старых, и новых. Пародии нравились отцу больше, чем сами песни.

Наконец они свернули на свою улицу. В окно было видно, что Сьюзен зажгла все рождественские свечи.

— Бедная мама, у нее был такой тревожный день!

Тед выключил мотор.

— Она всегда была моим маяком, — сказал он, глядя на огни.

В памяти Евы промелькнул кадр из ее сна: отец, целующий мать под омелой.

— Ты все еще влюблен в нее?

— И страстно влюблен, — ответил Тед и пошел навстречу красавице жене, которая уже бежала к нему.

Ева сразу позвонила Тревору.

— Привет! Прости, что так получилось. Я думаю, мама объяснила тебе, что меня занесло снегом в загородном доме. Вместе с клиентом. Я работала.

— Ева, ты знаешь, что тебе незачем оправдываться передо мной. Такое случается. Я понимаю, так же как поняла бы и ты, почему я не смог повести тебя на танцы вчера вечером.

«Он тоже не приезжал на свидание? Здорово!» Ева почувствовала себя не такой виноватой. Но только чуть-чуть.