Джорджетт Хейер - Черный мотылек

– Это было бы бесполезно, – пожал плечами Трейси. – Убил я этого молодого глупца?

Эндрю с отвращением посмотрел на него.

– Нет, не убил. Слава Богу, ты его едва задел.

– Ну и ну! Откуда такая внезапная любовь к Ка-рстерзу?

Эндрю круто повернулся на каблуках и бросил через плечо:

– Может, он и плутовал в карты, но чертовски хороший парень. Ей-богу! Он ведь чуть не заколол тебя, когда я вошел! – он фыркнул при воспоминании об этом славном моменте.

– Он чуть не заколол меня раз десять, – ответил Трейси, покрепче перевязывая руку. – Он дерется как дюжина дьяволов. Но он был утомлен. >

Затем, последовав за Эндрю через комнату, он остановился, глядя на бесчувственного врага.

Глаза Дианы бросили ему вызов.

– Отойдите, ваша милость! Вам здесь больше нечего делать!

Он вытащил табакерку и взял понюшку табаку.

– Значит, вот как, моя дорогая, обстоят дела. Я этого не знал.

– Хотите сказать, что это что-нибудь изменило бы в вашем обращении со мной?

– Ни в коей мере, дитя, – ответил он, щелчком закрывая табакерку. – Просто для меня это несколько удивительно. Видно, ему везет во всем, – он отошел от нее, и в этот же момент снова по дому раздался звон дверного колокольчика.

Наливавший коньяк Эндрю остановился с бутылкой в руках.

– Гром и молния! У нас, кажется, целый прием! Кто еще к нам пожаловал? – он поставил стакан на стол и поспешил из комнаты с бутылкой в руке. Они услышали его удивленное восклицание, а затем громкий смех, и в следующую минуту в комнату широкими шагами вошел О'Хара в сапогах со шпорами и в тяжелом дорожном плаще. Он быстро подошел к маленькой группе людей около милорда и опустился на одно колено рядом с ним. Глаза его, казалось, одним взглядом охватили все. Затем он посмотрел на Ричарда.

– Он жив?

Ричард кивнул, отводя глаза от его жесткого взволнованного взгляда.

О'Хара склонился над другом.

– Он ранен?

На это ответила Диана.

– Лишь слегка, сэр Майлз, но снова в то же плечо. Он был утомлен после скачки… мистер Карстерз считает, что он упал в обморок от изнеможения.

О'Хара очень бережно подсунул одну руку под спину милорда, а другую под колени и поднялся вместе с ним так же легко, как будто нес ребенка. Подойдя к дивану, он опустил свою ношу на подушки, которые Диана поспешила там разложить.

– Так ему будет легче, – произнес он, глядя на нее. – А с вами все хорошо, дитя?

– Вполне… вполне… Он прибыл как раз вовремя… и бился за меня, – она, не стесняясь, вытирала слезы. – Я… я так его люблю, сэр Майлз… а теперь я узнала еще, что он граф! – она вздохнула.

– Дитя, как я понимаю, это ничего не изменит. Надеюсь, он сделает вас счастливой.

Она доверчиво улыбнулась ему сквозь слезы.

О'Хара повернулся и оказался лицом к лицу с Ричардом, стоявшим немного поодаль и не отрывавшим глаз от брата. Он, не уклоняясь, встретил взгляд О'Хары.

– Ну что?

– Ничего, – язвительно произнес ирландец и отошел туда, где лорд Эндрю жарко спорил с братом.

Карстерз вернулся к милорду и продолжал молча смотреть на него.

Внезапно Диана радостно вскрикнула:

– Он приходит в себя! Он шевельнул головой! О, Джек, дорогой мой, посмотри на меня! – она склонилась над ним, в глазах ее сияла любовь.

Веки милорда дрогнули и поднялись. Какое-то мгновение он просто смотрел на нее широко открытыми глазами.

– Почему… Диана!

Она взяла его голову в руки и поцеловала в губы. Затем, оторвавшись, посмотрела в его синие глаза.

Рука милорда поднялась, и он крепко прижал ее к себе. Спустя мгновенье она мягко высвободилась и отошла в сторону. Все еще ошеломленный взгляд Джека упал на брата. Он попытался встать.

– Я, наверное, сплю? Дик! – в голосе его зазвучала искренняя радость.

Ричард быстро нагнулся над ним, стараясь снова уложить его на подушки.

– Дорогой мой Джек… нет, нет… лежи тихо!

– Лежать тихо? – вскричал милорд, спуская ноги на пол. – И не подумаю! Я хорошо себя чувствую! Просто немножко кружится голова. Как ты здесь появился? Кажется, это ты отбил мою шпагу? Да? Вечно лезешь не туда, как щенок! Дай-ка на минутку руку, я обопрусь на нее!

– Но почему вы хотите встать? – проговорил нежный молящий голос у него над ухом.

– Чтобы заключить вас в свои объятия, любимая, – ответил он и подкрепил свои слова делом.

Затем обводя взглядом комнату, он увидел у окна бурно спорящих группу людей: Эндрю громогласно возмущался, Трейси был хладнокровно саркастичен, а О'Хара – в ярости.