Ханна Хауэлл: Невеста горца

— Я говорил ей об этом, — попытался оправдаться он.

— Эти признания были сделаны в постели, но от них мало пользы, — процедила Джоан. — Мужчина скажет это даже самой отвратительной шлюхе, если она задерет перед ним юбку. Вы должны говорить ей это тогда, когда действительно хотите доставить ей удовольствие.

Коннор ничего не понимал. Его люди считают себя вправе давать ему указания!

— Я лэрд, я мужчина, а мужчине не… Ой! — Высокая худая женщина изо всех сил ударила его по ноге своей суковатой палкой. — Мама Мэри!

Мосластый хотел отнять у старухи ее палку, но получил удар в живот.

— Мама, ты не должна его бить. Он наш хозяин.

— Знаю. А еще он настолько молод, что мог бы быть моим сыном, — фыркнула женщина. — Я помогала его матери, когда она рожала его. Я его кормилица, я меняла ему пеленки, а он сосал мою грудь. — Она схватила Коннора за ухо. — Я хочу сказать тебе кое-что. — Она протащила его за ухо несколько шагов. — Коннор Макенрой, если я еще раз услышу от тебя о том, что мужчина должен, а что не должен, то изобью тебя до крови. Отправь всю эту глупость вслед за тем глупцом, что научил тебя этому, прямо в ад.

— Наверное, ты права, — пробормотал Коннор, потирая распухшее ухо. — Но трудно забыть то, что выучил еще в юности.

— Нечего было слушать всякие глупости. Господи, да она же любит тебя! Неужели тебе все равно?

— Ты не понимаешь. Я должен быть сильным ради нашего клана. А сильный мужчина…

— Не позволит женщине бросить его.

— Мама Мэри, лэрд не должен проявлять слабость.

Он должен думать только о клане.

Старуха зажала ему рот своей иссохшей рукой.

— Коннор, ты очень сильный. Думаю, ты самый сильный человек из всех, кого я знала. Я видела, как твое сердце покрывается стальными обручами. Часть меня оплакивала жизнерадостного мальчика, каким ты был в детстве. Но другая часть говорила: «Так и надо, будь сильным, мой мальчик». Это то, что было нужно нам всем. Мы выжили благодаря тебе. Но теперь все позади. Мы живем в мире, и тебе нет нужды изображать из себя неприступную скалу. Весь наш клан стал сильным, и ты не единственный наш защитник.

— Но я все равно должен оставаться сильным.

— Разве ее отец слабый мужчина? Ты мог бы пренебречь им?

— Нет, — без колебаний ответил Коннор.

— Тогда посмотри на него внимательно. Посмотри, как он гладит по голове свою дочь, как обнимает жену. Как он целует их на глазах у своих людей, но у тех даже мысли не возникает ослушаться его. Видишь, как его жена и дочь смотрят на него? Снизу вверх!

— Они по-другому не могут. Он выше их ростом, — буркнул Коннор, понимая, что мама Мэри имеет в виду совсем другое.

Он действительно видел, как сэр Эрик гладит Джиллианну, но в то же время прекрасно понимал, что этот человек, если его вынудят, будет сражаться до последней капли крови.

— Твоя жена сделала тебе бесценный подарок, — продолжила старуха. — Она отдала тебе свою любовь. Насколько я знаю, вы с ней очень хорошо ладите в спальне. И ты, глупец, готов отказаться от этого? Она первой пыталась предупредить тебя о твоем дяде. Ты не забыл об этом? А как много сил она потратила, чтобы спасти тебя и твое честное имя! Она кажется такой маленькой и слабой, но у нее та же сила, что и у тебя.

— Да, она очень сильная, — согласился Коннор. — И умная.

— Она самая подходящая жена для лэрда. А еще хороший хозяин как следует подумает о тех землях, которые она принесла с собой, и о новых союзниках, которые сделают наш клан сильным. Иди, скажи ей несколько ласковых слов и верни ее домой. — Старуха потрепала Коннора по щеке. — Поверь мне, это не так трудно, как кажется.

Женщины одобрительно закивали. Коннор обвел их взглядом:

— Если мне удастся вернуть мою упрямую жену, Мюрреям потребуется еда и место для сна. Мы же не хотим, чтобы они подумали, что в Дейлкладаче не знакомы с правилами гостеприимства?

Коннор почувствовал себя намного лучше, когда все послушно поспешили выполнять его распоряжение. После этого он снова отправился к жене. Она все еще стояла на месте, и это его обнадеживало. Теперь оставалось только подыскать нужные слова.

— Твой муж возвращается, — шепнул Эрик. — А кто та женщина, что оттаскала его за ухо?

— Кажется, это мать Мосластого, — ответила Джиллианна, чувствуя, как забилось ее сердце. Вряд ли он решил вернуться, чтобы сказать, что она слишком долго не уезжает. — Что-то он очень мрачный.

— Ему предстоит трудное испытание. Дорогая, не давина него слишком сильно.