Кэтрин Харт: Шелк и сталь

Лорел, словно привлеченная пристальным взглядом Брендона, обернулась в его сторону, и вдруг они, разделенные расстоянием в двадцать футов, встретились взглядами. Брендон с горечью, почти неприязненно, отметил, что, увидев его, она испугалась, а краска отлила от щек. Она старалась выдавить на непослушных губах улыбку, но от сузившихся до стальных щелочек глаз Брендона не ускользнуло, что от этих усилий только задрожал ее подбородок.

От неожиданности у Лорел закружилась голова. В течение нескольких секунд ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание, но мысль о том, каким это явится развлечением для окружающих, заставила ее взять себя в руки.

Ее взор впитывал черты загорелого лица Брендона — удивительные серые глаза со стальным блеском, гневно мечущие сейчас стрелы в ее сторону, длинный прямой нос, сильно выдающийся упрямый подбородок, темно-каштановые волосы, выбивающиеся из-под шляпы. Он повзрослел, выглядел более уверенным в себе, почему-то сердитым, но — Боже мой! — каким красивым, каким желанным для ее истосковавшихся по любимому глаз!

Лорел моргнула и оторвала взгляд от лица Брендона, но ее сердце переместилось куда-то вверх. Брендон бросил докуренную сигарету и затушил окурок подошвой поношенного ботинка. С нарочитым безразличием он оторвался от облюбованного им угла и направился к ней. В волнении она тщетно силилась сложить губы в приветливую улыбку.

Все напрасно. Его глаза сохраняли твердость стали, рот был слегка изогнут в циничной усмешке; приблизившись к ней, он даже не замедлил шаг, а лишь притронулся длинными пальцами к полям шляпы, пробормотав: «Добрый день, мисс Марта! Добрый день, Лорел!», и прошагал дальше к хвосту поезда.

Слышать снова знакомый низкий голос было для Лорел счастьем, но ее неприятно поразила его явно оскорбительная манера поведения. Эта первая мимолетная встреча обидела ее сверх всякой меры, на глаза навернулись слезы, которые она поспешила смахнуть ресницами.

«Он-то чего злится? — мелькнуло у нее в голове. — Ведь пострадала в этой истории я. Если кому и обижаться, то не ему, а мне, конечно».

В этот миг ее грустные мысли прервало появление отца, спешившего к ней. Рекс Бурке был среднего роста и среднего же телосложения; его обычно мрачноватое лицо с ярко-голубыми глазами под каштановыми волосами с обильной проседью сейчас светилось радостной улыбкой. Он распахнул объятия навстречу Лорел, и она с радостным криком бросилась ему на шею.

— О папа! — Она нежно прижалась к нему. — Как хорошо вернуться домой!

— Тебя так долго не было, малышка, — охотно признался он. Затем, отступив на шаг, он окинул ее оценивающим взглядом. — Ты совсем взрослая. Больше нет моей маленькой девочки, — заключил он с гордостью и печалью одновременно.

— Для тебя я всегда буду твоей маленькой девочкой, — утешила она его. Озорно сверкнув взглядом, она шлепнула его по животу, который заметно нависал над ремнем. — Как бы то ни было, ты прибавил больше, чем я, чуть располнел с тех пор, как мы не виделись. Роза, наверное, слишком хорошо тебя кормит.

— Ах вот, оказывается, куда уходили последние два года все мои денежки — на то, чтобы научить оскорблять старого отца! — засмеялся Рекс. — А между тем, у тебя это уже неплохо получилось и до отъезда. Зря, видно, я надеялся, что женская школа сделает из тебя настоящую леди!

— Они пытались, папа, — усмехнулась Лорел, — но я боролась за каждый дюйм своей жизни. В этом многолюдном городе с его причудами так и не удалось уничтожить во мне девчонку-сорванца. В моих жилых, верно, слишком много техасской крови.

— Скорее, слишком много техасской пыли и солнца у тебя в голове, — съязвила тетя Марта. — Мы что, весь день будем здесь жариться? — обратилась она к Рексу. — Мне душно, я устала, хочу есть, да еще впереди тряска в коляске по ухабам. Но лучше уж коротать время в пути, чем стоять здесь.

— Вечно ты всем недовольна, старая развалина, — нежно произнес Рекс, крепко обнимая младшую сестру.

— Знаю, знаю, — улыбнулась Марта, — тебе и раньше не удавалось приручить меня.

Лорел радовалась за обоих. Может, не так уж и плохо будет жить в отцовском доме. Ее место здесь, в родной семье, окружающей ее любовью, она родилась в этом доме и на этой земле. И она больше не собирается прятаться от Брендона и его друзей. Пусть узнают наверняка, что Лорел Бурке, несмотря ни на что, не унывает и уверена в себе.

Проведя в доме несколько дней, Лорел поняла, хотя об этом не говорили вслух, что за то короткое время, пока она отсутствовала, состояние отца совершенно изменилось. Дом тот же самый, обстановка прежняя, те же шторы и ковры, что были до ее отъезда из дома. Все постарело на пару лет, а на некоторых вещах появились признаки обветшания, как, например, на ковре в отцовском кабинете. Марта и Роза соблюдали порядок и чистоту, но новых вещей не появилось.