Кэтрин Харт: Сладостная ярость

— Ничего себе повезло! Кто теперь будет лечить его рану? Разве что Сэм? Не хотел бы я оказаться на его месте. — И Том, чтобы хоть немного разрядить обстановку, комично покачал головой.

— Зато денежки теперь наши, — машет рукой в сторону сумок Билли. — Это должно хоть чуть-чуть поднять папаше настроение. Здесь никак не меньше тысячи долларов. — Билли взвесил на руках туго набитые сумки.

— Еще успеешь подсчитать доходы, Билли, — с укоризной говорит Сэм. — Катись на кухню, притащи мне чистые тряпки и кипяток, а если найдешь, то и маленькие ножницы — они сгодятся. Ведь не стоит делать папаше дырку шире, чем она есть, правда, папаша?

Старый Билл кивает в знак согласия.

— А еще прихвати бутылку самого лучшего виски, какой у них имеется, сынок, — скрипит сквозь сжатые зубы Старый Билл. — Нужно же мне чем-то заглушить боль, а Сэм пусть промоет им рану, когда вытащит пулю.

— Да не мешкай, брат, — приказывает ему Том. — Папаша и так уже потерял много крови, а если у нас ничего не получится, то, хочешь не хочешь, придется тащить его к доктору.

Через полчаса Сэм склоняется над стонущим пациентом. Старый Билл почти насквозь прокусывает зубами кожаный ремень, который он вставил себе в рот, чтобы не кричать, а тем временем Сэм орудует поочередно то ловкими пальцами, то маленькими ножницами, пытаясь извлечь пулю из раны на плече.

— Вытри кровь, Том, — командует Сэм. — Я ни черта не вижу. Я и так все делаю на ощупь. Было бы неплохо хоть что-нибудь разглядеть.

Том подчиняется. Потом чистой тряпкой вытирает пот со лба, откидывает волосы, спадающие на глаза маленького хирурга.

— Так лучше? — спрашивает он. Сэм кивает, и Том добавляет шутливо: — Когда ты наконец подстрижешь волосы, Сэм? Когда начнешь слушаться старшего брата, а?

— Когда у мула вырастут крылья, — следует неопределенный ответ.

— Слушай, Том, — смеется Хэнк. — Ты вот все время мечтаешь подарить кое-кому бритву, а ведь на этом домашнем котенке нечего брить, кроме персикового пушка да веснушек.

— Тише вы, займитесь лучше папашей, — прикрикивает на них Сэм. — Хэнк, дай сюда бутылку, будешь поливать из нее. Том, убери свои лапищи подальше хоть на минуту. — Сморщив лицо от напряжения, Сэм медленно вытаскивает из раны кусочек свинца. И, не утирая пот с лица, щиплющий глаза, и продолжая держать рану открытой, командует: — Теперь лей виски, Хэнк.

Когда алкоголь касается рваной раны, Старый Билл мечется, словно в агонии.

— Прости, папаша, — бормочет Сэм дрожащими губами, превозмогая мучительное желание отползти куда-нибудь подальше и как следует выплакаться. Ему еще предстоит перевязать рану. Уж потом кто-нибудь из них останется с отцом и проследит, чтобы у отца не начался жар.

— Все в порядке, Сэмми. У тебя прекрасно получилось, — сквозь стон произносит Старый Билл. — Все как надо.

Три дня спустя они покинули Оуквилл. Рана Старого Билла не загноилась и медленно заживала. Конечно, и путешествовать ему было еще рано, но все понимали, что не могут задерживаться здесь дольше. Положение осложнялось еще и тем, что «куча денег», которой, как они думали, были набиты сумки, оказалась всего-навсего нарезанной газетной бумагой, сверху и снизу обложенной долларовыми банкнотами. Получилось, что ночная охота принесла всего жалких сто пятьдесят долларов. Настоящие же деньги, если они и были в том поезде, сейчас, без сомнения, попали в руки тех, кому они и предназначались.

Даунинги понимали, что на эти деньги им долго не просуществовать и что как только Старый Билл более-менее придет в норму, им придется совершить еще одно ограбление. Дело осложнялось тем, что банда Даунингов приобрела широкую известность в Северном Техасе и с каждым новым налетом усиливалась опасность ареста. Объявления об их розыске уже появились во многих городках, железнодорожных станциях и полицейских участках в радиусе ста миль. К счастью, полиция не располагала их портретами и в объявлениях сообщались только скупые сведения об отце и братьях. Поэтому Даунинги решили «лечь на дно», пока не выйдут все деньги, а потом действовать с удвоенной ловкостью и осторожностью.

Качаясь в седле, Сэм вспоминал о лучших днях и мысленно погружался в прошлое, когда жива была мать. Жизнь с отцом, Хэнком, Томом и Билли была неплоха, но при маме все было по-другому. Тогда семья Даунингов жила вполне мирно и оседло. Скитаться они начали, когда потеряли свою ферму в Канзасе. Но и это ни в какое сравнение не идет с нынешним временем. Сейчас они постоянно были в дороге, переезжая с места на место, скрываясь от преследований полиции и опережая ее всего на один шаг.