Элизабет Хойт: Герцог полуночи

— Нет, дорогой, я не буду ничего скрывать от тебя. Мы отправились в Сент-Джайлз, потому что Пенелопа заключила невообразимо глупое пари, но я взяла с собой кинжал, который ты мне дал — помнишь его?

Аполло молча кивнул. Когда в одиннадцать лет он уезжал в школу, кинжал казался ему полезным подарком, ведь он оставлял свою сестру-близняшку на попечение их полоумного отца и матери, прикованной болезнью к постели.

Но кинжал, размер которого казался внушительным мальчику, на самом деле был не очень-то надежным оружием. Аполло содрогнулся, представив, как сестра пыталась защититься — да еще в Сент-Джайлзе! — этим крошечным ножичком.

— Успокойся, дорогой, — проговорила Артемис. — Да, признаюсь, на нас напали. Но все закончилось хорошо. И спас нас не кто иной, как Призрак Сент-Джайлза.

Аполло в ужасе зажмурился. Очевидно, сестра считала, что этим своим сообщением утешила его. Говорили, что Призрак Сент-Джайлза убивает и насилует, но Аполло не верил этим рассказам. Не верил хотя бы по той причине, что ни один человек — даже сумасшедший — не мог бы сделать всего того, в чем обвиняли Призрака. Тем не менее, Призрак был очень опасен.

Открыв глаза, Аполло взял сестру за руки.

— Обещай мне, что не будешь участвовать с Пенелопой в ее безумных затеях.

— Но я… — Артемис отвернулась. — Ты же знаешь, что я ее компаньонка и должна делать то, что она пожелает.

— Она вполне способна разбить тебя, как какую-нибудь китайскую статуэтку, а потом выбросить и найти себе новую игрушку.

Артемис решительно покачала головой.

— Нет, она никогда…

— Пожалуйста, дорогая моя девочка, — перебил Аполло. — Я очень прошу тебя…

— Хорошо, сделаю все, что в моих силах. — Артемис погладила брата по щеке. — Ради тебя, Аполло.

Он молча кивнул, потому что ему не оставалось ничего другого. Тем не менее, он не мог не задуматься.

Кто позаботится об Артемис, когда его не будет в живых?

Граф Брайтмор обладал самыми разными качествами, был, между прочим, уважаемым пэром, к тому же весьма богатым. А в свои лучшие минуты он являлся еще и христианином, возможно, не самым примерным, ибо ему, к сожалению, не хватало одного важного качества: увы, граф не был внимательным отцом.

— Папа, вчера за обедом я сказала тебе, что сегодня вечером должна посетить бал у виконта д’Арка — напомнила Пенелопа отцу, когда они стояли в огромном холле Брайтмор-Хауса в ожидании экипажа; а горничная Блэкберн тем временем возилась с бантом на короткой накидке хозяйки.

— Я думал, ты была там прошлым вечером, — буркнул граф, крупный мужчина с голубыми глазами навыкате и длинным носом — почти до самого подбородка. Он только что прибыл домой со своим секретарем — морщинистым маленьким человечком, обладавшим поразительными математическими способностями.

— Нет, дорогой папа. — Пенелопа закатила глаза. — Прошлым вечером я обедала у леди Уотерс.

Артемис почувствовала, что тоже готова закатить глаза, но сдержалась. Ведь прошедшей ночью их едва не убили в Сент-Джайлзе, и они, конечно же, не были в столовой леди Уотерс. Более того, леди Уотерс вообще могло не быть в городе в это время, а Пенелопа… Ох, она врала с захватывающей дух виртуозностью.

— Э-э… Что ж, ты изысканно выглядишь, Пенни, — заметил граф.

Просияв, Пенелопа покрутилась перед отцом, чтобы продемонстрировать свое новое платье из атласной парчи лимонного цвета, богато украшенное вышивкой из сине-красно-зеленых цветочных букетиков. На шитье платья ушел месяц, и стоило оно больше того, что девяносто процентов лондонцев зарабатывали за год.

— И ты тоже, Артемис, — с рассеянным видом добавил граф. — Да-да, совершенно очаровательно выглядишь.

— Спасибо, дядя. — Артемис сделала реверанс.

Неожиданно она поняла, насколько эта ее жизнь отличалась от той, прежней. Тогда они вчетвером жили за городом — она, Аполло, папа и мама. Их дом был небольшим, и они не устраивали ни вечеринок, ни тем более балов. И сейчас Артемис с удивлением осознала, что начала привыкать к посещению светских приемов — и даже ждала возможности побывать на очередном.

Артемис невольно улыбнулась. Конечно, она была благодарна графу, который в действительности доводился ей дальним кузеном, а не дядей. Когда ее родители были живы, она никогда не встречалась ни с ним, ни с Пенелопой, но тем не менее он взял ее в свой дом, когда общество отвернулось от нее. При отсутствии приданого и с клеймом наследственного безумия у нее не было надежды выйти замуж и иметь собственный дом. Однако она не могла забыть то, что граф отказался — категорически, не оставив ни малейшей надежды на изменение своего решения, — помочь и Аполло. Самое большее, что он пожелал для него сделать, — устроил так, чтобы Аполло побыстрее отправили в Бедлам, вместо того чтобы заключить в тюрьму. Для графа Брайтмора это было совсем не сложно: никто не хотел, чтобы аристократа повесили за убийство. Сливки общества такого не вынесли бы — даже несмотря на то, что упомянутый аристократ никогда не появлялся в свете.